Где-то есть ты - Елена Сокол (2018)

Мне даже кажется, что я вижу перед собой пару грядок. Выходит, это - сад похитителя. Где-то вдалеке, за забором, слышится звук текущей воды. Все эти шумы и шорохи заглушает один-единственный, сверлящий мой череп насквозь, - звук копошения. Его нельзя ни с чем спутать. Я много лет провела, помогая родителям на огороде, и этот звук узнала бы из тысячи.

Осторожно выгнув шею, стараясь не произвести лишнего шума, поворачиваю голову на пару сантиметров влево и осторожно приоткрываю веко. Так оно и есть, мои опасения подтверждаются: в пяти метрах справа от меня, стоя по пояс в стылой земле и орудуя большой железной лопатой, мой похититель роет могилу. Вспотевший и изнеможенный, он с хрустом вонзает лопату в чрево глубокой ямы, затем швыряет вырытый песок на уже образовавшуюся горку в полуметре от могилы.

На краю ямы стоят початая бутылка водки и стеклянная рюмка.

Рядом висят канатные качели, подвешенные между стволов

двух деревьев и издающие противный скрип при каждом дуновении ветра. Тут я вспоминаю про труп старухи, о который споткнулась, выходя из

помещения, бывшего моей клеткой. Вспоминаю ее застывшие глаза, клетчатый фартук, запах гниения. От этих мыслей меня начинает мутить.

А ведь я лежала на ней, барахтаясь, как муха в паутине, скованная страхом. Наверное, от испуга сознание тогда и покинуло меня. Факт присутствия этого трупа давал мне надежду на то, что могила предназначается все же не мне. Может быть, это шанс сбежать отсюда? Я очень медленно поворачиваю голову вправо. Сердце мое еще сильнее начинает колотиться в груди, во рту пересыхает – в метре от меня лежит труп той самой пожилой женщины, неестественно раскинувшей ноги.

Ее косынка сбилась на бок, придавая лицу нелепое выражение, словно бы она бежит куда-то, торопится, но спотыкается о камень и падает замертво рядом со мной. Брр… Новый порыв ветра доносит до меня сладковатый запах тлена и успевшего начаться разложения. Интересно, он ли ее убил?

Наверное, держал так же, как меня, истязал, а потом зарезал или задушил. Или ее сердце не выдержало таких испытаний и остановилось.

Медленно поворачиваюсь. Позади тела, метрах в десяти, стоит одноэтажный дом, на крылечке которого и горит та самая лампочка, освещающая сад. С края пристроен гаражик, в котором, вероятно, он прячет свою колымагу, ту, что наехала на меня. Входная дверь прикрыта. Домик представляет собой старое трухлявое строение, довольно большое, но почему-то всего с двумя окнами, в одном из которых горит тусклый свет, едва различимый сквозь плотную ткань занавесок.

Серый, слегка обшарпанный от старости, дом кажется спокойным

и неприметным. Осмотрев забор, я примечаю калитку, через которую можно

было выбраться на волю. За забором не видно других огней. Стало

быть, это строение стоит в отдалении от других. Если они, вообще, есть. А что если встать и ударить этого урода бутылкой по голове? Но как это сделать со сцепленными руками?

Внезапно звуки прекращаются.

Лопата больше не вгрызается в землю. Он бросает ее и вылезает из ямы. Его шаги приближаются. Замираю, закрываю глаза и перестаю дышать, но уже через мгновение его руки грубо хватают меня и переворачивают. Перед глазами сверкает – этот гаденыш решает привести меня в сознание звонкими шлепками тяжелых ладоней по лицу. Бах, бах! Но мне не хочется размыкать век. Шлепки продолжаются, а через секунду к ним добавляется еще и тряска за плечи.

Ладно, ладно.

Открываю глаза и вижу в темноте его бешеное лицо. На вид лет тридцать, небритый, воняющий перегаром. Зубы кривые,

налезающие друг на друга и совершенно желтые. Руки худые, волосатые и пахнущие табаком. Волосы короткие, редкие, будто только начавшие расти после стрижки на лысо.