Инквизитор - Борис Конофальский (2018)

Человек на расстоянии пятидесяти шагов, выглядит не больше фаланги пальца. Казалось, попробуй, попади, но для опытного стрелка попадание весьма реально. А Кранкль делал выстрел за выстрелом в дерево, что росло у дороги. Он не промахивался. Два других кавалера стояли вместе с ним. Видимо давали советы и деловито обсуждали арбалет и выстрелы. А сам Кранкль был спокоен, он собирался сегодня, кого то убить. Наконец он натянул тетиву, уложил болт подошел к стражнику и крикнул:

— Вы готовы, коннетабль?

— Делайте свой выстрел, Кранкль, — крикнул Волков и приготовился.

Все, что он мог теперь сделать, так это просто сложить руки на груди. Он даже не молился, он не смотрел по сторонам. Он смотрел только на Кранкля.

Может быть, в лицо своему убийце. К нему снова пришло, подзабытое уже, чувство войны. Чувство стояния в строю, когда вот-вот люди стоящие справа и слева от тебя заорут, загремят латами и оружием и двинутся вперед, и, не смотря на все твое желание выйти из строя и уйти, ты двинешься вместе с ними, вместе с ними будешь подбадривать себя криками, и глядеть, как к тебе приближаются те, другие, такие же, как ты, только с другой стороны. Это было солдатское чувство фатализма, безысходности.

Он не видел, ничего вокруг он не видел, как из деревни бегут зеваки, не видел, как на стене замка, казалось, собралась вся дворня. Он не видел, что там же на стене, чуть дальше от дворовых, стоит одна прекрасная дама и ее неприятная служанка. Он видел только Кранкля, который уже поднимал арбалет. Кранкль поднял арбалет и крикнул:

— Вы мне нравитесь, коннетабль, но удачи я вам не пожелаю.

— Вы мне тоже нравитесь, кавалер, — крикнул солдат и тихо добавил, — и будьте вы прокляты.

И тут он увидел, как из ворот замка выбежал барон, выбежал, а не выехал. Он бежал к Кранклю настолько быстро насколько мог, Кранкль его не видел он стоял к нему спиной, и целился. Солдат очень, очень надеялся, что барон добежит, успеет его остановить. Барон уже почти добежал, и тут Волков получил удар. Сначала ему показалось, что ударили палкой, не больно. Солдат опустил глаза и увидел как по, почти черному, древку болта побежала, извиваясь тонкая, вишневого цвета, струйка крови. И добежав до конца, стала капать на сапог. Конечно, болт пробил кольчугу и вошел в левую, и так больную ногу на ладонь вше колена. И тут пришла боль, такой боли он не чувствовал давно, словно молния она прошила его от ноги до макушки, солдата аж передернуло от нее. Он даже качнулся.

Все видели это. А кто-то на стене крикнул: — Попали! Другие тоже заголосили: — Попал! Попал! Но тут же притихли. Волков поднял руку в знак того, что теперь его очередь стрелять и сказал:

— Еган, что стоишь, дурень вези мне арбалет!

Еган пешком кинулся к кавалерам, а Волков крикнул:

— Вы попали, Кранкль, но я сделаю свой выстрел.

— Как вам будет угодно, коннетабль, — отвечал кавалер, передавая арбалет подбегавшему Егану.

А к солдату уже подбегал барон, он тяжело дышал и сбивчиво говорил:

— Фолькоф, подождите, нужно остановить дуэль.

Но солдат его не слушал, он смотрел на торчащий из ноги болт и думал только об одном: не задел ли болт главную жилу в бедре. Не потеряет ли он сознания, пока не выстрелит. Но кровь из ноги шла не сильно, и силы его не покидали. Он поднял левую руку, что бы проверить, не ограничивает ли прибитая к ноге кольчуга его движения. Нет, кольчуга почти не мешала.

— Фолькоф, оставьте выстрел за собой, — продолжал барон, все еще задыхаясь. — Не стреляйте.

Сержант тем временем забрал у Егана оружие, натянул тетиву, уложил болт.

— Еган. Ты чего стоишь, дурень, — произнес солдат забирая оружие у сержанта, — лети к кузнецу, скажи, что нужен, и тряпок найди, и насчет воды горячей распорядись.

— Ага, — сказал слуга, сел на коня и уехал.

— Фолькоф, друг мой, прошу вас, остановитесь, это люди принца Карла.