Инквизитор - Борис Конофальский (2018)

Его люди волновались, это было заметно, это было нормально. Главное что бы они верили в него, и тогда все должно получиться. А они вроде бы верили, выполняли все, что он сказал, суетились, малость бестолково, но старались.

Волков достал топор, с которым никогда не расставался и протянул его монаху:

— Держи. Слушай внимательно, не знаю, как все сложится, но если кровососа удастся вытащить на свет, ты должен кинуть топор в него.

— В кого? — удивился монах, беря оружие. — Я не попаду!

— Слушай меня, болван, нужно просто кинуть в него топор и все. — Говорил Волков тихо, что бы другие не слышали. — Просто кинешь в него, отвлечешь внимание. Нужно будет отвлечь его. Понял?

— Я попытаюсь.

— Не надо пытаться. Нужно кинуть топор в вурдалака, понял?

— Да, я кину топор в вурдалака, господин.

— Слушай внимательно, — продолжал солдат тихо, чуть склоняясь с коня, — ты кинешь топор, когда я вытащу ногу из стремени, будешь стоять справа от меня и следить за ногой. Я вытаскиваю — ты кидаешь. Понял?

— Да, господин, — монах подбросил топор, — я все понял.

— Еган, арбалет, — скомандовал Волков.

Еган молча передал ему уже взведенный арбалет на ложе, которого уже лежал болт с серебряным наконечником.

Солдат проверил оружие и закричал:

— Копейщики, в морду не колоть, в ляжки тоже, только брюхо, только пах. Длинным выпадом, что бы насквозь, мне нужно, что бы вы его прокололи как кабана и держали, пока мы будем его рубить. Кто верует в Господа нашего — читайте молитвы.

Он осенил себя святым знамением. Его люди делали то же самое. Шептали молитвы, многие подходили к монаху, тот наскоро благословлял их. Становились в боевой порядок.

— С Богом, — крикнул солдат. — Пойдемте и убьем эту тварь, вернем ее обратно в ад.

Они пошли в болото. Шли они то по щиколотку, то по колено в грязи к центру кладбища, обходя покосившиеся надгробия. Туда, где в тумане темнел склеп. Шли не спеша, как положено, держались вместе, не разбегаясь. Все молчали, все были напряжены, даже собаки, бредя в воде почти по живот, не лаяли.

И тут, за порывами ветра, облака разлетелись, и вдруг пришло солнце.

— Вот, видите? — сказал солдат громко, — кого-то из вас, чертовых грешников, Господь еще слышит, он послал нам солнце.

Люди тихо радовались. Глядели на солнце и на коннетабля.

— Молитесь, добрые люди, о том, что бы адская тварь была там, но не сбежала.

Вскоре они подошли к склепу. Он был старый, черный, без лишних украшений, только крест на стене да дверь из железных прутьев. Камни его старые поросли мхом.

— Господин! — крикнул один из стражников, что шел справа рядом с сержантом. — Глядите!

Волков поглядел, куда указывал стражник и увидел, что у поваленного надгробия из воды торчали не то женские, не то детские ноги, серые от разложения.

— Ну, вот, — сказал солдат, — кажется, мы его нашли.

— Конечно, он здесь, — крикнул Сыч. — Чувствуете, трупьем воняет?

— Пошли, — солдат взмахнул плетью, и его люди двинулись вперед.

А солнце разгоняло туман, светило не через облачка, не лучиком, а жарило во всю мощь солнцем уходящего лета. Оно осветило мерзкое, запущенное, старое кладбище, разогнало туман, а заодно и мрачное предчувствие смерти. Перед ними было просто замшелое и мрачное здание, сложенное из огромных камней. В двадцати шагах от склепа Волков поднял руку, приказывая остановиться.

Все стояли тихо, даже собаки понимали, не лаяли. Все ждали, что будет делать командир. А коннетабль крикнул:

— Эй, кровосос, я знаю, что ты нас слышишь! Выходи, мы пришли за тобой!

Он не знал наверняка, но очень, очень надеялся, что вурдалак там. Самое страшное, то, чего он больше всего боялся — это то, что склеп окажется пуст.