Инквизитор - Борис Конофальский (2018)

Народ толпился у двери так, что пришлось потеснить кое-кого. Все лавки, все столы были заняты. Было светло, горел десяток ламп. Почти на каждом столе по лампе и многие лампы висели на стене. От людей и ламп было душно, но капюшон солдат снимать не спешил, осматривался вокруг. Люди вокруг были разные, но бедных почти не было. Мастеровые, мелкие купцы, подрядчики, да и подозрительный люд присутствовал. Сразу в глаза бросился один богатый человек. Кафтан с резными рукавами, берет из бархата с пером, человек, что называется, был полнокровный, с красивой, ровно подстриженной бородкой. В трактире ему было душно, он пил вино и обмахивался платком. Рядом с ним сидела трактирная девка, совсем молодая, лет четырнадцати, плечи голые, волосы распущенные. Богач гладил девке голую спину и зад. Почти у всех в трактире на столах стояли пивные кружки из глины, а у этих двоих, да еще и у их соседей, стеклянные стаканы с вином, и блюда с окороком и хлебом. Еще в трактире было с десяток девок хихикающих и тискающихся с посетителями. Атмосфера чуть пьяного веселья и ожидания царила в помещении. Солдат увидал, что один большой стол в углу свободен, за ним вообще никто не сидел, и он направился к нему, и как только он хотел сесть на лавку, как путь ему преградил здоровенный детина с кружкой в руке; небритый, в нечистой, заляпанной рубахе и со здоровенным тесаком на веревке, которая ему заменяла пояс.

— Заняты места, — сурово сказал детина.

— Кем это? — поинтересовался Волков. — Не вижу.

— А ты капюшон скинь, может и прозреешь.

— Мне в капюшоне теплее.

— А у нас тут не холодно, так что лучше сними. А то…

— А то что?

— Снимай, говорю, личико твое поглядеть хочу, может ты вор с дороги.

— Перебьешься, — Волков уже шел на конфликт. Он еще стражнику хотел надавать оплеух, тут этот сам на рожон лез.

— Снимай, говорю, а то стражу с замка позовем, — не отставал здоровяк и кружкой ткнул в грудь солдата. — А стражники у нас лютые, недельку в подвале поживешь на хлебе и воде, вся спесь с тебя сойдет.

Волков готов был рассмеяться, но сдержался и сказал.

— А ты уверен, что хочешь увидеть мое лицо?

— Снимай, говорю, капюшон, а то точно стражу покличем, — сказал здоровяк и снова попытался ткнуть солдата кружкой.

А солдат быстро и сильно ударил его по руке. Добрая порция пива облила немытую рубаху верзилы, а кружка с грохотом покатилась по полу.

Гомон и шум в трактире сразу стихли. Люди смотрели на них и тянули шеи, чтобы разглядеть, что происходит.

— Ах вот, ты как?! — заорал детина. — А ну ка стражу сюда позовите кто-нибудь…

И в ту же секунду между ним и солдатом появился человек.

— Простите его, благородный господин, — примирительно заговорил человек. — Он у нас с детства умом слабый, дурень он у нас.

Он повернулся к детине и зашипел:

— Пошел отсюда! — и уже солдату ласково добавил: — А за грубость его вам угощение за счет хозяина будет.

Его карие, проницательные глаза, чуть навыкат, даже и не пытались заглянуть под капюшон. Одет он был скромно: несвежая рубаха, жилетка, шапочка на голове. Говорил он негромко.

— И что? Ты даже не захочешь, чтобы я снял капюшон?

— Я трактирщик, всю жизнь трактирщик. Я знаю, если благородный человек не хочет снимать капюшон — значит, всем будет лучше, если он его не снимет. Да, всем будет лучше.

— А откуда ты знаешь, что я благородный?

— Да по вам же видно. Только такой дурень, как он, — человек кивнул в сторону здоровяка, — этого не видит. Плащ тонкорунной шерсти, у нас такая не водится. Сукно с островов привезено. Краска, что сухая, что мокрая, следов не оставляет. Добро крашеное сукно. Серебряная застежка искусной работы, наверное, фризийской.

— Любой купчишка может купить такой плащ.

— Верно, да вот только никакой купчишка никогда не купит меч с золотой ручкой. Зарежут купчишку за такой меч.