Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

— Недосуг мне, — высокомерно ответила Брунхильда и продолжила шитье.

— Я велел Егану телегу запрягать, для вас. Вам будет интересно поглядеть. Собирайтесь.

— Платье лучшее одевать? — спросила Агнес. — Как в церковь?

— Как в церковь, — кивнул кавалер.

— Холод на улице, снег, — продолжала упрямиться красавица, — платья у меня зимнего нет, башмаков зимних нет, шали нет. Без меня езжайте.

— Снег месить тебе не понадобится, из дома в дом пойдешь, а меж ними на телеге поедешь, в одеяло укутаетесь, не замерзнете, — уговаривал Волков.

— Шейблейн на меху мне купите, так поеду, — с вызовом ответила Хильда, продолжая шить.

— Что еще за шейблейн? — спросил кавалер.

— Душегрейку она хочет, чтобы по рукавам и на горле мех был, все дамы сейчас носят такие, — пояснила Агнес, доставая и раскладывая на кровати платье и нижние юбки.

— Куплю, собирайся, — обещал Волков.

— Вот как купите — так соберусь, — вредничала красавица. — А в одеяле не поеду.

Волкова перекосило от злости:

— Поедешь, — заорал он, — не в одеяле, так в мешке из-под гороха поедешь! Пока Еган коня запряжет, чтобы готовы были!

И вышел, хлопнув дверью.

А Брунхильда, сидела на перине и шила, будто ее все это не касается.

— Собирайся, доиграешься, и впрямь в мешке поедешь, господин шутить то не будет, — говорила Агнес, натягивая нижнюю юбку. — Чего злишь-то его? Он тебе душегрею обещал — купит.

— Уж купит, куда денется, — высокомерно отвечала красавица, нехотя вставая и откладывая шитье, — ладно поедем, глянем, чего он там придумал.

Двор был огромен, десяток подвод могли встать. И ворота двору подстать. Высокие, крепкие и дверь рядом для пеших. Конюшня на шесть лошадей, и колодец свой. А двор мощен плитой каменной, такой ровной, что танцевать можно. Все стояли ошеломленные, разглядывали красоту сию. Кроме Волкова, да Брухильды. Волков знал, сколько ему платить нужно будет за дом этот, а Хильда делала вид, что ей все равно, хотя сама рассматривал все с интересом. И все ей здесь нравилась. Отмечала что-то для себя.

Сыч открыл дверь дома, поднялись по двум ступеням, вошли все. Уже темнело на улице, хоть и ставни были открыты, пришлось зажигать лампы.

— Не хуже чем у барона в Рютте, — заявил Еган, оглядывая помещение.

И было что оглядеть.

Огромный камин, что человек войти в него смог бы. Да с вертелом для жаркого, и большим чаном на цепи. Печь рядом добрая, крюки для копчения, длинный стол, с лавками, такой, что и двадцать человек сесть смогут. Каморы с посудой, кастрюли да сковороды медные, и посуда для еды простая. Горшки и ложки длинные, в общем все, все, все что нужно для готовки. А с боков от камина двери, одна в комнату с полатями и лежанками, для слуг, вторая вела в теплый нужник.

— Нет, — сказал Сыч, — у барона и близко такого нет, как тут.

— И что ж, мы тут жить будем? — спросила Агнес, глядя на кавалера.

А кавалер глянул на Брунхильду и произнес:

— Я могу и в простом доме жить, но мне этот предложили, вот думаю.

— Так вы и в телеге жить можете, не хуже бродяг да цыган, — язвительно заметила красавица, — вам не привыкать, всю жизнь, почитай, в солдатах бродяжничали.

— Так нравится тебе или нет? — с заметным раздражением спросил Волков.

— Покои поглядеть нужно, — надменно произнесла Брунхильда.

Взяла у Сыча лампу, пошла к лестнице, что вела наверх.

— Ну, ты глянь на нее, — восхитился Еган, — год назад в хлеву спала, а тут на тебе, покои ей поглядеть надобно, баронесса, да и только!

Хильда зыркнула на него так, что будь он из соломы, так и полыхнул бы. Она все больше не любила Егана, он один осмеливался ей напоминать, откуда она вышла.