Длань господня - Борис Конофальский (2020)

— Чтобы впредь так же было, только купи чеснока или лаванды, чтобы запах мерзкий совсем ушёл.

— Как пожелаете, госпожа, — снова кланялся Уддо Люббель.

— Пошли уже, — девушке натерплюсь скорее увидеть стекло.

— Конечно, госпожа, кончено, — книготорговец пошёл вперёд, освещая путь только Уте.

Они поднялись к нему в верхние комнаты, он стал растворять ставни на окнах, чтобы легче было госпоже рассмотреть удивительную вещь.

— Да покажи ты мне его, — прикрикнула Агнес не в силах больше ждать.

— Да-да, госпожа, конечно, — он кинулся к столу и из-под него достал короб небольшой. Стал раскрывать его. — Тут он, только-только привезли. Как привезли, я сразу за вами послал.

— Это шар стеклодув Шварц сделал? — Спросила Агнес, заглядывая ему под руку.

— Нет, госпожа, Шварц ещё не ответил, это умный жид Вешель мне прислал, он большой мастер, у него нет половины лица и головы, а всё живёт, не помирает, говорят, он большой колдун и знахарь. А как иначе без половины головы прожить, — книготорговец, наконец, раскрыл коробку и достал оттуда рогожу.

Ту рогожу стал разворачивать, что-то приговаривая, да девица его не слушала, она глаз от рогожи не отрывала. И вот из неё на свет появился шар. Ах, небеса, что это была за красота! Шар был не так велик, как тот, что рыцарь хранил у себя в сундуке. Он был чуть поменьше, с голову трёхлетнего ребёнка, а цвет его был просто удивителен. Казалось, что он так чист, что чище самой чистой воды. Но на удивление белым стекло не было, отливало оно нежно голубым. Чистым голубым. Дивным голубым. Трясущимися руками Агнес забрала стекло из грязных рук книготорговца, уж больно не шла такая светлая голубизна к жёлтым его ногтям с каймой из чёрной грязи. Взяла и сначала к груди его прижала, гладила словно живого. А затем, не думая ни о Уте, что стояла в дверях, ни о Люббеле, что таращился на неё, она стала в него смотреть, стараясь как обычно заглянуть внутрь, нырнуть в него. Смотрела, слегка улыбаясь, смотрела… И улыбка стала с её лица сползать. И глаза она от стекла оторвала и подняла их на книготорговца. А в глазах вдруг злоба, и такая, что Люббель губы свои обветренные облизнул и дышать перестал. Шар скатился с руки девушки и гулко стукнулся об пол. Замер на месте.

— Говоришь, умный жид его тебе прислал? — Спросила она его таким голосом, что у него спина похолодела.

— Я… Я клянусь, госпожа, — заблеял он, — у меня и письмо от него есть, я сейчас найду, покажу вам.

Он кинулся к столу, стал рыться в бумагах и выхватил одну из них, стал махать ею, как флагом:

— Вот же читайте, госпожа, читайте.

Она читать не стала, даже в руки не взяла бумагу, и так знала, что книготорговец не врёт, не его это ложь, не его придумка, иначе она бы его уже убила бы, девушка лишь сказала ему, выговаривая каждую букву:

— Шар пуст, стекляшка глупая, из меня твой умный жид дуру хотел сделать. Сколько денег за него просил?

— Десять гульденов желал, — лепетал Люббель. — Тут, в письме, всё писано. Вот, читайте.

— Этот шар ему отошли обратно, скажи, что бы настоящий прислал, иначе… — Она помолчала и продолжила смакуя. — Иначе я ему весточку пошлю, да такую, что с последней половины его головы кожа оползёт.

Она не врала, казалось, что не будь у неё шара, так и не найдёт она хитрого жида, не сможет без стекла ему проклятие послать, но у неё уже была мысль, как наказать мошенника.

— Слышишь, Люббель, напиши, что я от него настоящее стекло жду, иначе пожалеет он.

Она сказала, повернулась и пошла прочь из этого вонючего дома.

Глава 19