Башмаки на флагах. Том второй. Агнес - Борис Конофальский (2020)

— Что ж, пусть вступают, — сказал кавалер с видом безразличным, словно это всё его мало заботило.

— Пусть-пусть вступают, — кивал господин Кёршнер, — но речь-то они ведут о дороге только до ваших владений. А дальше-то что? Весной и зимой дальше они как ездить думают? По глине да по воде лошадей надрывать?

«Уж не вы ли, мой дорогой родственник, хотите дорогу дальше, до пристани строить?»

— Об этом я тоже думаю, — говорил кавалер.

— И правильно думаете, — продолжал Кёршнер. — Дорога хорошая, что в любое время года доступна будет, дело недешёвое. Знаю я, что в средствах вы ограничены из-за войны. Ходят слухи, что собираете вы большую армию к лету.

Кавалер посмотрел на купца и ничего не сказал, как и бургомистру. Пусть думают, что хотят.

Кёршнер хотел уже дальше продолжить, да тут к ним подошёл лакей и поклонился.

— Ну, чего тебе? — раздражённо спросил купец у лакея. — Не видишь, дурак, люди разговаривают. Говори, чего хочешь?

— К господину кавалеру фон Эшбахту монах прибыл, — сообщил лакей.

— Монах? Какой ещё монах? — воскликнул купец. Ему этот монах был ох как некстати, он как раз такой серьёзный разговор с гостем затеял.

— Монах от епископа, — сообщил лакей.

— От епископа? — господин Кёршнер уже был более мягок.

— Да, от епископа. Спрашивает господина кавалера. Прикажете звать?

— Нет, — произнёс тут Волков, вылезая из-за стола и бросая салфетку рядом с тарелкой, — не зови, сам пойду спрошу, что ему нужно.

Глава 8

На вид монах был из тех, кто не от сладкой жизни подался в монастырь. К тому же был крив. Правый глаз его был навеки зажмурен.

— Ну? Говори, — начал Волов, оглядывая монаха.

— Его Высокопреосвященство занедужил, просит вас быть, — взволновано отвечал монах.

— Высокопреосвященство? Это архиепископ. Что, в Ланн меня просят быть? — удивился кавалер.

— Ой, нет. Не в Ланн, не в Ланн. Я перепутал. К нашему епископу, к отцу Теодору, — поправлялся монах.

— А что случилось? Что за хворь с ним приключилась?

— Не знаю, господин, — отвечал монах как-то натужно.

«Убогий какой-то, среди монахов таких немало».

— Мне велено было вас сыскать да позвать в дом епископа, — бубнил монах.

Будь кавалер трезвее, так обязательно спросил бы, как монах его нашёл. Но им было уже изрядно выпито, и поэтому он сказал только:

— Беги к епископу, скажи, что сейчас буду.

Он вернулся в обеденную залу, где продолжались пир и веселье, и сказал:

— Господа, нас спросят быть у епископа.

Молодые люди стали подниматься, а господин Кёршнер спросил взволновано:

— Что случилось, кавалер?

— Епископ захворал, просит быть, — отвечал Волов коротко.

— Очень надеемся, что с епископом всё будет в порядке, — сказала госпожа Кёршнер.

— Надеемся, что вы вернётесь, — улыбнулся купец.

Волков обещал им, что если хворь епископа отпустит, то они обязательно вернутся.

Отчего-то он волновался. Зачем зовёт его епископ так спешно, в час, когда уже приближаются сумерки и все нормальные люди сидят за столом? Что могло случиться? Даже если епископ и захворал, зачем он зовёт его, а не лекаря? Почему не написал письмо, уж два слова мог чиркнуть или совсем плох епископ?

Может, что-то граф затеял?

На дворе, когда уже он садился в седло, а Увалень держал ему стремя, он окликнул Максимилиана:

— Максимилиан, пистолет при вас?

— Да, кавалер.

— Зарядите. Господа, прошу всех вас быть настороже.

Выехали со двора купца, на улицах ещё было людно. Волков ехал первым, за ним Максимилиан. Он на ходу заряжал оружие. Зарядил и передал кавалеру. Тот засунул его за пояс сзади слева. Под левую руку.

От дома купца, сразу направо за угол от ворот, была улица Святого Антония, которая как раз вела к кафедральному собору. А от него было уже рукой подать до резиденции епископа.