Парящая для дракона - Марина Эльденберт (2018)

— У тебя! — быстро выпаливаю я, а потом тыкаю в задравшую голову виари. — Но это не так важно, не хочешь, можешь не говорить. И вообще, нам домой пора, Гринни мерзнет.

— Гринни?

Нет, он что, правда думал, что я буду звать ее полным именем его лю…

Прежде чем «лю» превращается в продолжение слова, Ландерстерг оказывается на скамейке, а я — у него на руках. Колени — по обе стороны от его ног, и это даже выглядит неприлично, не говоря уже о чем-то большем. В эту минуту я понимаю, что в джинсах есть своя прелесть, потому что если бы на мне были юбка и чулки… мда.

— Значит, Гринни, Лаура? — уточняет он, глядя мне в глаза

От его взгляда и от этой властной силы, плещущейся под обманчивым спокойствием радужки, меня ведет. Настолько, что сейчас мне самой снова хочется податься вперед и повторить трюк, который я проделала во флайсе, когда мы летели из Ниргстенграффа. Правда, когда мы летели из Ниргстенграффа, у меня было оправдание: я перенервничала и устала, а сейчас…

Что я могу сказать в свое оправдание сейчас?

— Мы в общественном парке.

Да, это совершенно точно не тянет на оправдание.

— В этом общественном парке совершенно не наблюдается общественности.

Пальцы Ландерстерга скользят по моей спине. По куртке. Но я чувствую их так, как если бы они касались обнаженной кожи.

— Я…

— Ты совершенно точно больше не захочешь называть меня на «вы», — сообщает он. — И когда я говорил про меры, я не шутил.

Ответить мне просто-напросто не позволяют, потому что дракон касается моей кожи, а точнее, проводит ладонями по животу прямо под курткой. И под свитером. Это просто выбивает из меня воздух, тот самый, ледяной, который нас окружает и который дотрагивается до меня вместе с ним. В отличие от воздуха его ладони горячие, и сквозь них в меня втекает тепло.

Я дергаюсь, чтобы отстраниться, но отстраниться мне не позволяют: в глазах дракона вытягивается зрачок, и узор на груди отзывается таким же полубезумным жаром, который концентрируется между моих разведенных бедер. Пальцы сжимаются на его плечах, а потом его губы накрывают мои, и я падаю в поцелуй.

Точнее, во всю его звериную ярость, которая врывается в меня вместе с хриплым выдохом Ландерстерга, и с которой я на него отзываюсь. Его ладони по-прежнему касаются моего живота, но чувство такое, что они касаются меня везде. Течение пламени сквозь них отзываются в каждой клеточке тела, и мне кажется, что харргалахт стала мной, или я стала ей.

А может быть, чистым пламенем. Дыхание сбивается, губы горят и так же горит грудь, когда его пальцы касаются ставших жесткими и безумно чувствительными вершинок. Мне действительно кажется, что я сама становлюсь пламенем, что я чувствую его, как…

«Что ты знаешь о пламени драконов? О слиянии огней? О том, каково это — чувствовать чье-то пламя, как свое собственное?»

Воспоминания о встрече с Эллегрин ударяют в сознание, отбрасывая меня от него.

— Нет! — выдыхаю хрипло, отпрыгивая назад и чудом не падая на дорожку.

Не падаю, потому что стою на его пальто, и потому что… потому что мне просто повезло. Моя куртка задралась, а его взгляд горит ледяным огнем, когда он поднимается, и на миг кажется, что он меня не отпустит. До выхода не так далеко, а там нас будет ждать флайс, и…

— Астен Лавье, — произносит он.

Мягкий и звучный бренд его устами превращается в рычащую силу.

— Эксклюзив. Дракон номер один.

— Дракон номер один?!

До меня только сейчас доходит, о чем мы говорим.

Потом доходит повторно, и с губ срывается смешок. Коротенький, перерастающий во второй. А потом, как бы плотно я ни сжимала губы, я начинаю смеяться. Я не просто смеюсь, я хохочу, прижимая ладони к пылающим щекам, и кажется, что именно это позволяет пламени стекать с моей кожи и впитываться в морозное дыхание вечера.