Проданная - Кира Шарм (2020)

Да. Я вроде прислуги. И прав у меня намного меньше.

Потому что не вправе ни спорить, ни сменить своего хозяина!

Интересно, куда он меня поселит в своем дворце?

В кладовку?

Или в собачью будку?

— София…

Его рука ложится на мою, а я не просто вздрагиваю, я почти подпрыгиваю.

Но вовремя успеваю сдержаться, призвав все свое самообладание.

— София…

Сжимает крепче, голос надтреснутый, совсем хриплый.

Это он что, поэтому приказал так гнать?

Прямо сейчас подарок хочет свой попробовать, не отходя, так сказать, от кассы?

Не дав мне даже времени хотя бы как-то освоиться с этой мыслью?

Выдираю руку из его захвата, так и не поворачиваясь к нему.

И странное тепло, которое появилось в его голосе, мне тоже не нужно.

Он купил вещь, пусть я даже и сделал вид, что мы заключили какой-то договор. Понятно же, что это не так и он просто продавил меня, не оставив выбора, воспользовавшись тем, что ножом бьет по сердцу!

Так пусть и получает то, чего хотел. Вещь. Бездушную и неживую. Никаких эмоций. Никакого тепла. Даже отвращения, и того ему не покажу! Ледышка!

Краем глаза замечаю, как его рука повисает в воздухе. А после сжимается в кулак — до хруста.

А чего он еще ждал? Какого отклика?

Отворачиваюсь еще сильнее, чувствуя, как слезы застилают глаза от обиды.

Лучше бы я никогда не возвращалась сюда, забыла бы весь этот мир богатых и беззаботных людей. Чем вот так. Тем более, — с ним. С Санниковым, которому отказывала в свиданиях с надменной улыбкой!

Хочет меня сломать? Пусть поймет, что такое сломанная игрушка!

Мы останавливаемся наконец у одного из самых роскошных особняков.

Огромный фонтан у входа. Высокие кусты роз, арки из пестрых разноцветных цветков. Моя слабость. В доме отца я всегда о таких мечтала. Вначале темно-красные, пьянящие своим ароматом, а после переходящие из тона в тон бледнее. Но у отца была аллергия, так что мою мечту, увы, воплотить не удалось…

— София…

Санников открывает дверь и подает мне руку, которую я решительно игнорирую, даже не глядя на нее, будто и не замечаю.

Смотрю сквозь него, пустым замороженным взглядом.

Его челюсти снова сжимаются. Но он только отстраняется, дав мне возможность хотя бы не натолкнуться на его каменную грудь. И то хорошо.

Мы молча подходим в самому дому. Окажись я здесь иначе, радовалась бы, как ребенок, все бы осмотрела, заглянула бы в самые укромные местечки. Это же просто мечта, а не сад! Но теперь… Просто иду вперед, глядя перед собой стеклянным взглядом.

Санников распахивает входную дверь, пропуская меня вперед.

И сердце снова сжимается, уходит в пятки.

Если он не дал мне времени даже на то, чтобы свыкнуться со своим положением, то где гарантия, что не набросится на меня прямо сейчас, едва мы переступим порог и дверь за нами захлопнется?

И правда.

Стоит нам только оказаться внутри, как все галантность Санникова на этом заканчивается.

Он не заговаривает со мной, не предлагает чашку кофе или чая, не показывает ничего в доме.

Просто решительно идет вперед, указывая мне следовать за ним взмахом руки.

Ну вот.

Мне уже явно указывают на мое место, кто бы сомневался!

Приходится почти бежать за ним по длинному коридору с огромными окнами. Нечего и говорить, что ничего ни в доме, ни за окном я даже не успеваю и рассмотреть!

Санников толкает одну из дверей, входя внутрь. Мне ничего не остается, как следовать за ним послушной собачонкой. Пусть даже и гордо держащей голову. Пока гордо. Пока…

— Жить будешь здесь, — рвано отдает короткие приказы, даже на меня не глядя. Как будто я и в самом деле просто пустое место.

— Ни с кем не связываешься, никому ничего не объясняешь. Выходить из дома запрещено. Твоей матери я скажу все, что ей нужно знать. Буду поздно. Ты должна быть готова.