Никому не говори, что ты мой муж! - Софи Паулус (2020)

— Сегодня ты ночуешь у меня и это не обсуждается, — он быстро выруливает с парковки, на ходу пристегивая ремень безопасности и набирая скорость едет в направлении своей квартиры. Новая БМВ, сильная, мощная, маневренная. Хорошая машина, делаю вывод, быстро оглядывая салон и наблюдая за Димой. Одна рука на коробке передач, вторая на руле. Он смотрит то в боковое зеркало, то прямо, совершает кучу перестроений, шмыгая из ряда в ряд, чтобы обогнать поток автомобилей. Как он торопится домой, что даже ведёт машину слишком быстро и агрессивно. И он получит много штрафов.

Мысли материализуются, как говорит Мария Алексеевна. Вот он Дима, берет за руку, целует, продолжая вести машину на бешеной скорости. А я молчу про развод, про участок и не хочу портить этот момент. Как-нибудь позже, не сейчас.

Дима останавливается перед подъездом, глушит двигатель, выходит сам, быстрыми шагами обходит авто, открывает дверь и подаёт мне руку. Я хочу изящнее выйти что-ли, но он как дикарь тащит меня за собой. Слышу, как срабатывает сигнализация, вижу, как он почти вырывает дверь дома, затаскивает в лифт, который, наверное, нас и ждал, продавливает кнопку своего этажа.

— Я буду тебя сейчас насиловать до тех пор, пока ты не забудешь все мужские имена, — поворачивается ко мне и начинает целовать также агрессивно, как только что вел машину.

— Ты насмотрелся вашего фирменного кино? — спрашиваю его, прерывая поцелуй.

— Помолчи уже, — упирается лбом в мой лоб и смеётся. Вот он настоящий Дима, с морщинками вокруг глаз, с мальчишеской улыбкой и ямочками на щеках.

Прям на пороге лежит мое пальто, прям рядом с обувью на полу, то самое, за которое я отдала ползарплаты, дальше мои туфли, те в которых ноги длинные и стройные, ближе к гостиной юбка, по дороге в спальню блузка и кажется без нескольких пуговиц, вот нижнее белье на полу возле кровати. А вещи Димы почему-то аккуратно лежат рядом с нами.

— Твое тату сводит с ума, — с хрипцой говорит он.

— Не тебя одного, — отвечаю ему и чувствую, как его рука с силой сжимает мое бедро.

— Я не понял, — он перестает меня целовать и сжимает ногу сильнее.

— Мне оно тоже нравится, больно, синяк будет, — шлепаю его по руке.

— Ты меня довести решила окончательно? — он обнимает меня и трётся носом об макушку. Я сижу между его вытянутых ног и облокачиваюсь на него, как в кресле.

— Если только не много, — глажу его колено и смотрю в окно. Весна берет силу надо всем живым. Деревья зеленеют, птицы поют, вечереет намного позже, люди влюбляются, любят, стараются любить.

— Прости меня, пожалуйста, — он крепко прижимает меня к себе, обвив руками.

— Давай не будем об этом, я тоже не права была, но извиняться не собираюсь, — категорично заявляю в ответ.

— Это ещё почему? — он разворачивает меня к себе.

— Не в моих правилах, так что не жди, что я хоть когда-то извинюсь, — глажу его по щеке и запоминаю рукой каждый миллиметр его лица.

— Буду иметь это в виду, — он заправляет мне прядь волос за ухо.

— Ты плохо выглядишь и похудел.

— Конечно, потому что ты не печень мне блины, не готовишь свой фирменный борщ, эти не делаешь, котлеты с рисом.

— Это ёжики Дима, ёжики.

— Дурацкое название, — Дима видно очень мнительный, потому что ел их с огромным удовольствием в Питере, а узнав название отложил вилку и спросил из чего приготовлено. Я тогда честно сказала, что к ежикам это имеет отношение только из-за внешнего вида. Но Дима решил называть это котлетами с рисом.

— У тебя свое кафе, ты там ешь или только в подсобке с дамами зависаешь?

— Это вообще-то мой кабинет, а не подсобка, единственная дама для зависания в ней только ты и я там не был с того раза, потому что уже месяц живу в Москве.

— Тебя уволили? — слишком радостно получилось спросить.

— Нет, я перевожу сюда все правление над Питером.

— Понятно.

— А ты куда так вырядилась? — Дима меняет тему.