Санни с улыбкой села напротив.

– Так странно видеть тебя здесь. То есть я сожалею о причине, но хорошо, что ты здесь. Похороны прошли хорошо.

– Спасибо, что пришла.

– Все изменилось, правда?

Санни поймала Трейси между двумя глотками кофе. Кроссуайт глотнула и поставила чашку.

– Что ты имеешь в виду?

– После смерти Сары все изменилось.

– Пожалуй.

– Хотя я все так же здесь. – В улыбке Санни появилась грусть. – И никогда не уеду. – Она поколебалась словно в нерешительности, потом сказала: – Ты приехала не для встреч со старыми друзьями.

– Да, это не в моем духе.

– Просто люди спрашивают про тебя и по-прежнему говорят о случившемся.

– Мне бы не хотелось больше говорить об этом, Санни.

– Извини. Я не хотела тебя расстраивать. Нам не обязательно говорить об этом. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Но Трейси прекрасно знала, почему Санни захотела кофе. Не для того, чтобы поболтать со старой подругой. Причина была та же, по которой столь многие пришли на похороны к семье, которая по тем или иным причинам все же уехала из Седар-Гроува двадцать лет назад. И они пришли не только потому, что Рой Каллоуэй всех известил о похоронах. Поиски Сары и суд дали им что-то, на чем сконцентрировать внимание, но это не вернуло Сару. Это не закрыло вопрос для Санни или других все еще живущих в Седар-Гроуве, как не закрыло для Трейси и ее родителей. Теперь, сидя перед человеком, которому в юности доверяла свои сокровеннейшие мысли и тайны, Трейси не могла решиться сказать Санни, что, может быть, они вот-вот снова оживят тот кошмар.

Глава 19

Трейси заглушила двигатель, и ее пикап бесшумно остановился. Она осмотрела потемневшую улицу, прежде чем выйти под естественный свет полной луны. Прошел год после суда, а она по-прежнему высматривает мелькающие за деревьями и просачивающиеся из-за кустов тени. В детстве Трейси и Сара звали эти невидимые страхи «буки». Тогда сестрам представлялись чудовища, вызванные их же богатой фантазией. Но теперь чудовища были пугающе реальными.

Она взошла на крыльцо и вставила в скважину ключ. Он повернулся со щелчком, и она замерла и прислушалась к звукам в доме. Ничего не услышав, Трейси навалилась на дверь плечом. Обычно дерево за зиму разбухало, и дверь заклинивало в косяке. Но сейчас она легко подалась, Трейси толкнула ее и тихо вошла внутрь.

Включив свет, она так перепугалась, что выронила ключи.

– Боже, ты напугал меня.

В кресле сидел Бен в джинсах и фланелевой рубашке.

– Я тебя напугал? Ты приходишь сюда в такой час, без звонка, без предупреждения, и я тебя напугал?

– Я хотела сказать, что не заметила тебя в кресле. Почему ты сидишь в темноте одетый?

– Ты не видела меня, потому что тебя не было дома. Где ты была, Трейси?

– Работала.

– В час ночи?

– Ты знаешь, что я имела в виду: я работала по делу Сары.

– Какой сюрприз!

– Я устала, – сказала она, не желая снова ввязываться в дебаты.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Она говорила с ним через плечо, выйдя из комнаты.

– Ответила.

– Нет. Ты сказала, чем занималась, а я спрашивал, где ты была.

– Уже поздно, Бен. Поговорим утром.

– Утром меня здесь не будет.

Она снова зашла в комнату. Бен встал, и она заметила, что на нем рабочие ботинки.

– Я ухожу. Я не могу так жить.

Она шагнула к нему.

– Так будет не всегда, Бен. Мне просто нужно еще время.

– Сколько это займет, Трейси?

– Не знаю.

– Вот в этом все и дело.

– Бен…

– Я знаю, где ты была.

– Что ты сделаешь?

– Уйду, Трейси. Вот что люди делают.

– Мою сестру убили.

– Я был там, помнишь? Я был там, каждый день. Я сидел рядом с тобой каждый день суда и сидел во время приговора. Ты просто не замечала.

Она сделала еще несколько шагов к нему.