Нет дьявола во мне - Ольга Володарская (2016)

– Не я, мой папа. Это его книги.

– Так вы живете с ним?

– Он умер несколько лет назад, как и моя мама. Книги – память об отце. Посуда. – Она указала на второй шкаф, в котором громоздились фарфоровые тарелки и хрустальные вазочки, антикварные, но не особенно ценные. Каждый предмет имел брак, и его нельзя было выгодно продать. Такие вещицы оставались в доме. – Посуда о маме…

– Извините.

Она кивнула головой и опустилась на диван. Марко сел рядом. Чак улегся у их ног.

– Этот дом принадлежит вам или вы снимаете его? – поинтересовался Марко.

– Он мой. Отец приобрел его для нашей семьи примерно десять лет назад. Сначала мы его снимали, а потом выкупили…

Мари вспомнила, как она визжала от радости, когда папа сообщил ей о том, что теперь этот дом их. А еще прыгала и висла у него на шее. Тогда они посадили березу, как символ России, и елку, потому что решили отмечать Новый год на Балканах. Деревья прижились, и в ночь с тридцать первого на первое Мари с родителями водила хороводы вокруг чахлого хвойного деревца, чем изумляли соседей.

– Марианна, расскажите мне, пожалуйста, еще раз о том, как вы обнаружили труп, – перешел к делу Марко. – Все в мельчайших подробностях…

– Да особо и рассказывать нечего, – пожала плечами она.

– И все же я прошу.

Мари повторила вчерашний рассказ. Это заняло меньше минуты.

– У вас, кажется, говорят: утро вечера мудренее?

– Да, это русская пословица, а откуда вы ее знаете?

– Я работал с вашим соотечественником. Его звали Борисом. Приехал к нам по обмену, да и остался, влюбился в местную девушку, женился. У него на все случая жизни поговорки были. Просто удивительно, сколько их у вас…

– Много. А к чему вы ведете?

– Мы с вами разговаривали вечером. Прошла ночь. Сейчас утро. Возможно, к вам пришла какая-то мудрость? Вспомнили деталь какую-то? – Мари покачала головой. – Или решили рассказать мне что-то, о чем до этого умолчали?

– Мне скрывать нечего. – Мари была растеряна. Она не понимала, что стоит за этими туманными вопросами. Следующий тоже ничего не прояснил:

– Вы верующая?

– Нет.

– Атеистка, значит.

– Значит, да.

– Воинствующая?

– Я мирный человек. Можно сказать, пацифист. А против веры, да и за нее воевать не стала бы. А теперь объясните мне толком, к чему вы ведете?

– Я навел о вас справки…

– Ах вот в чем дело! – Мари нервно рассмеялась. – И вам рассказали, что я сатанистка, богохульница и вообще исчадие ада?

– Не сгущайте краски. Я всего лишь узнал, что когда-то вы грозились сжечь монастырь, а на одного из хоровых мальчиков напали, причем как раз в горах.

– Я была подростком. Трудным, хочу заметить. Конфликтным и категоричным. Сейчас я совершенно другой человек.

– В то же время другой певчий пропал без вести, – как будто не слыша ее, продолжил Марко. – К вашей матери приходили, чтобы попросить ее увезти вас отсюда.

– Она так и сделала. Что дальше?

– В этих краях была тишь и гладь. Но стоило вам вернуться, как…

– То есть вы думаете, я убила Даниеля? За что?

– А за что вы покалечили другого мальчишку?

– Мы повздорили, я его толкнула, и он упал, разбив голову и сломав руку. Вот и все!

– Что послужило причиной ссоры?

– Это не имеет никакого значения.

– А то, что вы монастырь поджечь хотели, тоже?

– Вы что, в пятнадцать не задумывали безумств? Не бунтовали? Не пытались что-то изменить?

– Изменить – да. Мир к лучшему. Поэтому в пятнадцать твердо решил стать полицейским.

– Не все такие святоши! – Марианна вскочила, потревожив Чака. – У вас все? Или вы мне обвинение предъявите?

– Расскажите мне все, – мягко попросил Марко. – Вы ведь явно что-то скрываете. И я не о настоящем, а о прошлом…

– А вы у Тетерева спросите! Ведь он вам про меня «инфу слил». Этот придурок меня терпеть не может с тех самых стародавних времен.