Нечего терять - Ли Чайлд (2012)

— Тут дело не в профессионализме. Тут дело в том, что кто-то прямо на месте решил нарушить процедуру и не звонить коронеру. А на это должна существовать серьезная причина.

Ричер промолчал.

— Возможно, полицейских там не было. Возможно, его нашел кто-то другой.

— Гражданские не возят носилки в своих машинах, — заметил Ричер.

Воэн рассеянно кивнула и встала.

— Нам надо уйти отсюда до того, как придет дневная смена, — сказала она. — И начальник.

— Ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной?

— Есть немного. И еще меня смущает тот факт, что я не знаю, как поступить.

Они вернулись в старый автомобиль Воэн и опять поехали в кафе. Завтрак уже закончился, и народу почти не осталось. Ричер заказал кофе. Воэн сказала, что ее вполне устроит стакан водопроводной воды. Она выпила полстакана и принялась барабанить по столу пальцами.

— Давай рассуждать с начала, — предложила она. — Кем был тот парень?

— Белым мужчиной, — ответил Ричер.

— Не латиноамериканцем? И не иностранцем?

— В формальном смысле латиноамериканцев можно считать белыми. Как и арабов и некоторых азиатов. Я сужу только по его волосам. Он не был черным, тут у меня нет сомнений. А в остальном — он мог приехать сюда из любой точки на карте.

— Он был смуглый или бледный?

— Я ничего не видел.

— Тебе следовало захватить фонарик.

— По зрелом размышлении я рад, что этого не сделал.

— А какой на ощупь была кожа?

— Самой обычной.

— И все же ты должен был сделать какие-то выводы. Оливковая кожа на ощупь воспринимается иначе, чем бледная. Она производит впечатление немного более гладкой и плотной.

— В самом деле?

— Мне так кажется. А что думаешь ты?

Указательным пальцем правой руки Ричер коснулся внутренней части своего левого запястья, дотронулся до щеки, провел под глазом.

— Трудно сказать, — задумчиво проговорил он.

Воэн протянула ему через стол свою руку.

— Сравни.

Он деликатно коснулся внутренней части ее запястья.

— Теперь лицо, — велела она.

— Ты серьезно?

— Исключительно в исследовательских целях.

Немного помедлив, он коснулся ее щеки подушечкой большого пальца. Потом убрал руку и сказал:

— Кожа у него была более плотной, чем у нас, а гладкость посередине между нами.

— Хорошо, — ответила Воэн. Она дотронулась до своего запястья в том месте, где к нему прикасался Ричер, и провела ладонью по щеке. — А теперь дай мне пощупать твое запястье.

Он протянул руку над столом. Воэн приложила два пальца к его запястью, словно собиралась измерить пульс, и слегка потерла кожу, а потом наклонилась вперед и другой рукой коснулась его щеки. Кончики пальцев у нее были холодными после стакана с водой, от этого прикосновения Ричер вздрогнул и ощутил, как между ними проскочил легкий электрический разряд.

— Значит, он вовсе не обязательно был белым, но определенно он был моложе тебя. Не таким морщинистым и иссеченным дождем и ветром. Короче, не таким ужасным, как ты.

— Благодарю.

— Тебе бы не помешало воспользоваться хорошими увлажнителями кожи.

— Я запомню твой совет.

— И лосьоном от загара.

— Аналогично.

— Ты куришь?

— Раньше курил.

— Это тоже плохо действует на кожу.

— Возможно, он был азиатом: у него росла тощая бородка.

— А скулы?

— Резко выраженные. Впрочем, он был худым.

— Истощенным.

— Да, и весьма заметно. Но скорее всего, он с самого начала был жилистым.

— Сколько времени нужно, чтобы жилистый человек стал истощенным?

— Я точно не знаю. Наверное, пять-шесть дней на больничной койке или в тюремной камере, если ты болен или объявил голодовку. И гораздо меньше, если ты находишься под открытым небом и вынужден двигаться, чтобы сжигать энергию и сохранять тепло. Дня два-три.

Воэн немного помолчала.