Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

Кибрит тронуло искреннее огорчение Маргариты Николаевны. Непростительно расстраивать человека в такой день.

— Все может быть! — бодро согласилась она и загудела феном.

Начали прибывать гости. Первый плотный косяк составили старые друзья. Тех, что с отцовой стороны, легко было отличить по цветам в руках. Все они так или иначе занимались физиологией растений, биологией растений и массой иных «логий» (а попросту говоря, ботаникой), и букет в феврале не представлял для них проблемы. Причем не базарной покупки, разумеется; не полумертвые, из южных краев доставленные гвоздики подносили они юбилярше, но нарциссы и ландыши, примулы и гиацинты, тюльпаны и розы — все, что способно цвести и благоухать в подмосковных оранжереях хоть круглый год, когда приложены труд и умение.

Многие из этих гостей давным-давно не виделись со Знаменскими и между собой надивиться не могли, как изменились сами, как вытянулся Колька, возмужал Пал Палыч (для них навсегда Павлуша), главное же — как не постарела Маргарита Николаевна.

Вторым эшелоном потянулись родственники, несколько сослуживцев Маргариты Николаевны, молодые кандидаты наук, бегавшие к ней за помощью со своими диссертациями и теперь образовавшие вокруг нее преданный пажеский корпус.

— Ну, Колька, наверное, пора, — шепнул Пал Палыч.

Тот исчез в недрах квартиры. Пал Палыч обратился к матери:

— Мама! Твои нечестивые сыновья взяли на себя смелость подарить тебе нового члена семьи!

Разволнованный Колька внес двухмесячного щенка дога. Поскольку пес был уже увесистый, передние лапы его он свесил через плечо, и сначала зрителям предстала тыльная часть «члена семьи». Колька сделал «кругом», и присутствовавшие отозвались градом одобрительных междометий. Морда у щенка была симпатичнейшая, глаза пытливые и ясные.

— Надеюсь, он умеет и сам передвигаться? — хладнокровно осведомилась юбилярша, не выдавая противоречивых чувств, вызванных четвероногим подарком.

— Еще как! — воскликнул Колька и спустил щенка на пол. — Мама, он лучших кровей! Родословная, как графа!

При этом слове у Маргариты Николаевны болезненно дрогнули губы.

— В роду три победителя породы! Родители заняли первые места на последней выставке! — продолжал рекламировать Колька.

Мать присела и тихонько свистнула, привлекая внимание щенка. Тот подошел, по-детски косолапя. Она громко щелкнула у него пальцами перед носом. Щенок не отпрянул. Он заинтересовался, понюхал пальцы и чихнул. Ацетон — догадалась Маргарита Николаевна. Сколько же новых хлопот, беспорядка и тревог! Щенок уселся и попытался почесать ухо, забавно промахиваясь и стукаясь лапой об пол. Вокруг засмеялись. Он опять не напугался, даже нахально, со стоном зевнул. Ладно, хоть нервная система крепкая.

— Ну что ж, — сказала Маргарита Николаевна, — хвалю нечестивых сыновей за смелость. Я назову его Граф.

У Пал Палыча отлегло от сердца: приняла. Графом звали собаку, которую отец завел году на четвертом после рождения своего первенца. Она была той же породы и той же масти. И мать очень любила того Графа, долго переживала его смерть и зареклась держать в доме собак. Так что подарок был рискованный вдвойне: собака, да еще и копия той собаки.

— Но имей в виду: если ты не будешь с ним гулять… — мать взяла Кольку за вихор.

— Клянусь! У меня уже и поводок есть! И миска ему, и подстилка.

Завязался обмен мнениями о выращивании и дрессировке собак, прививках и прочем, пошли трогательные собачьи истории. Институтские подружки успели поснимать фартуки и переодеться. Маргарита Николаевна внесла завершающие штрихи в сервировку и наметила время, когда ставить воду на пельмени. Хорошо, что мороз — они вольготно лежат на балконе.

— Мам! — влетел Колька. — Истекают последние минуты, которые организм может прожить без пищи!

— Я и сама проголодалась. Давай звать к столу.

16