Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

Знаменский позвонил в архив — Иван Тимофеевич заслуживал срочной информации.

А Зина в обед купила торт, который они умяли в процессе интенсивного обмена мнениями.

15

— Испортишь желудок. Переходи на домашнее питание. Кончай с этим кафе! Кончай!

С кем разговаривал муж по телефону, Шахиня не знала, но его властный тон и энергичное «кончай» показались зловещими. Ее теперь ото всего лихорадило, с ума не шла фраза Знаменского, что «это может случиться в любой миг».

Она не замечала, как за ней пристально наблюдал дядюшка.

— Что-то ты, красавица, побледнела, глазки грустные.

Шахов заботливо оглядел жену.

— Опять допросы. Мне-то ничего, а она опомниться не может.

— Значит, тебя тоже вызывали? — осведомился дядюшка.

— Вызывали.

— И долго мучали?

— Часа полтора.

Обращался он к Шахине, но отвечал за нее муж, и это дядюшку раздражало.

— О чем же с тобой беседовали, Леночка? — спросил он, демонстративно отворотясь от племянника.

— Я уже рассказывала, не хочется еще раз.

— А, опять одно и то же! Когда то кольцо купили, когда браслет, сколько отдали… Какого-то вдруг старика приплели, не встречала ли она около дома старика с собачкой? Ничего у них серьезного нет, — продолжал «адвокатствовать» Шахов.

Дядюшка отослал его:

— Пора мне ехать. Вызови, Миша, такси.

Шахов ушел в соседнюю комнату и принялся дозваниваться до диспетчерской. Слышно было плохо, потому он прикрыл дверь.

— А следователь — молодой, интересный?

— Не старый.

— Может, ему денег подсунуть или… что-нибудь еще?

Шахиня вздохнула.

— Вечно вы учите меня жить. Не возьмет он ни денег, ни чего-нибудь еще. Не той породы.

— А допрашивал с пристрастием?

— Нет, не очень.

— Значит, не обижал тебя. Угу… угу… Умный, обходительный… это хорошо… это все-таки приятно.

Шахиня начала собирать чайную посуду со стола.

— Ну, и в чем ты ему при-зна-лась?

Она уронила ложечку и медленно-медленно нагнулась, слепо шарила по полу. Может, ей почудилась тяжелая угроза — точно свинцовая гирька рассекла воздух и тюкнула в лоб… Она заставила себя найти ложку, крепко стиснула ее. «Да нет, нет. Сейчас посмотрю на него, а он обычный безобидный старичок, которого и пугаться-то смешно».

Не было старичка. Перед ней сидело незнакомое злобное создание.

«Да по какому праву он меня пытает?!»

Накатила волна встречной злости.

— Что за шутки? — Брошенная ложечка громко звякнула о чайник.

— Миша! — пронзительно выкрикнул дядюшка. — Иди сюда!

Тот шагнул в комнату. Шахине стало жарко.

— Предала тебя жена! — выложил дядюшка с маху.

— То есть как… что такое… — отпрянул Шахов.

В передней залился звонок, и Шахиня ускользнула туда. Приняла от почтальонши корреспонденцию и периодику, сунула полтинник. Перед зеркалом привела в норму выражение лица. К мужчинам вернулась внешне спокойная.

Муж вытирал платком полные щеки и шею. Его смятение перед дряхлым родственником было необъяснимо.

— Ты вызвал такси? — спросила Шахиня резко.

Старика пора спровадить, хватит ему сеять смуту. Шахов не отозвался.

— Грустно, грустно, не ждал. Бедный Миша! Ах, какая у тебя была жена! Великолепная была женщина!

— Дядюшка! Она же ничего и не знает… ничего не могла сказать!

Тот впился в Шахиню инквизиторским взором.

— Знает! Выведала! — и добавил грязное короткое словечко.

Ее шатнуло. Напала немота. Шахов почуял истинную беду, заметался между женой и дядюшкой.

— Ее запутали… заставили…

— Не верещи! Не хотела бы — не заставили! Жила за тобой как в раю. Теперь сама о себе думай, мало ли что может случиться… Идешь по улице, кирпич на голову упадет, грузовик из-за угла выскочит, пьяный хулиган покалечит…