«А Вероника мне ничего такого не рассказывала!», Медведев до того пропускавший разговор сестер мимо ушей, теперь вслушивался в каждое слово. «Оказывается Моник, тоже была в Лондоне. Ладно, понимаю Вероника, она картины свои продавала, а эта ведь даже не художница. Моник кажется менеджер по рекламе. А что это за вечеринка для избранных, на которой вместо Мадонны выступал Ози Озборн? И кто такой этот Али? Он что, устроитель выставки? А если нет, тогда кто?», Костику хотелось разобраться с этими вопросами прямо сейчас. Но тогда надо было для начала признаться в постыдном подслушивании, чего явно делать не следовало.

— Пойдем вниз, Костик наверное уже встал, — Вероника посмотрела на циферблат часов.

— Признайся, ты его вчера уморила, раз он спит до обеда, — Моник стянула заколкой в форме бабочки прядь волос.

«Не хватало мне, вот так быть застуканным!» — Костик, стараясь не поскользнуться, заспешил к двери. Здесь его с поднятым хвостом уже поджидал Батист.

Кот мяукнул, спрашивая: «Ну где ты так долго ходил?», и прошмыгнул в щель приоткрывшейся двери, вниз по лестнице.

В конце длинного узкого коридора Медведева окликнула бабушка, она как раз поднялась на лифте на этаж.

— По воскресеньям в нашем приходе служатся замечательные проповеди. Сегодня присутствовал даже сам епископ. Надо и вам с Вероникой сходить. Я конечно понимаю, что молодежи нынче ни до бога — телевизор, компьютер. Но хотя бы ради хора загляните, он изумительно поет, — бабушка открыла створку лифта. — А вообще Костик, ты крещеный?

— У нас раньше в Камнегорске, да и наверное во всей стране это был не принято. Сначала поголовно школьников загоняли в октябрята, затем в пионеры. Я вот даже успел вляпаться в комсомол.

— Это наверное что-то нехорошее, раз ты о нем так отзываешься? — бабушка на коляске преодолела порожек отделявший лифт от коридора.

— По мне да, а кому-то даже нравилось, карьеру на этом делали, — Костик открыл дверь-зеркало, пропуская вперед бабушку. — Партком, горком, пайки, путевки, машина, квартира, дача. А церковь в центре города на улице Ленина у нас была отдана под склад.

— Креста на них нет! — возмутилась бабушка.

— Сейчас слышал, обитель вернули патриархии, собираются восстанавливать, — Успокоил ее Медведев. — Пацанами мы крестный ход отправлялись смотреть в деревню. Нам тогда было дико любопытно, чего толпа прихожан с иконами вокруг церкви ходит, да еще поет под колокольные перезвоны.

— Батист, батист, — Вероника звала кота, но того ни где поблизости на крыше не наблюдалось. — Куда же ты запропастился?

— Ничего, нагуляется и вернется, — Моник наклонила голову, проходя в низкую дверь. — У него же тут любовь на третьем этаже, рыжая такая, чистенькая, ухоженная кошечка, ни то, что наш бандит.

Вероника еще несколько раз позвала: «Киса-киса», и закрыв за собой дверь, спустилась вниз по лестнице за сестрой.

— Ах, ты негодный путешественник уже здесь? — она немало удивилась, застав Батиста в коридоре на полке со шляпами. — Ведь двери были закрыты? Неужели спустился по трубе, — Вероника пощекотала коту усы, тот, недовольно отведя морду, фыркнул.

ИЗАБЕЛЬ

Костик лежал на полу и явно не у Сесиль в хижине.

«Тогда где я?» — он посмотрел по сторонам и опознал соседнее помещение, как кабинет губернатора.

«Что я тут делаю, и почему все мое тело вымазано зеленой краской?», Медведев попытался сесть, но сил хватило только приподняться на локте. Голова закружилась, а перед глазами промелькнул образ духа огня. «Бр, не уж-то я вчера перепил. Нет, кажется, было что-то другое».

Рядом с Костиком уселся орел и, сложив крылья, спросил: «Куда ты дел сокровища острова?».

Медведев хотел ответить, что ни чего не знает, но птица растворилась в воздухе так же неожиданно, как и нарисовалась.