Страшный человек - Сергей Протасов (2018)

— Сережа, — позвонил он Федорову. — Не ушел еще? Надо проверить одну идею, по пути. Спасибо. Найди фотографии Кухарчука и Тимошина, съезди на Проектируемый, одиннадцать, где наркомана зарезали, покажи там местным. Бабушки бдительные? Еще лучше. Нет, возвращаться не надо. Отзвонись. Спасибо, дорогой.

На самом деле больше всего сейчас беспокоил Токарева нож с убийства Урбанюка, а именно — чьи на нем отпечатки. Отпечатки есть, но в базе не проходят. Если дело рук заказчика, то кто-то пока неизвестный. А если наркоманы зарезали? Изотов?

Он открыл сейф и вынул из него три пакета со стаканами. На пакетах надписи: «Изотов А. В., 13.04.16», «Титов А. М., 22.04.16», «Волков О. Л., 19.04.16». А если все-таки Изотов? Об этом не хотелось думать. Изотов. Выходит, он отпустил убийцу за деньги. Это приговор самому себе. Будь они прокляты, все эти университеты с их системой зачисления на бюджет. Если бы не эти поганые деньги, он бы не стал мараться.

«Конечно! — добивал он сам себя. — Все виноваты, только ты один ни при чем. Да, в стране сложилась ситуация, когда воровать и давать взятки — нормальное поведение. Иначе просто не проживешь. Нет человека, который хоть раз умышленно не нарушил закон. Но где грань? Должна же быть черта, за которую нельзя заходить? Нельзя допускать смерти человека. Убийство — вот та грань. Но и эта грань размыта, — Николай Иванович переводил взгляд с пакета на пакет, не в силах решиться. — Убийство! Я никого не убил, но выпустил убийцу, и убил он. Конечно, он зарезал никчемного наркомана, не жалко. Почему, собственно, не жалко? Что это меняет? Моими руками убили человека. Может быть, не его одного. Моими руками! Мы все существуем в каком-то условном мире. Одни из нас условно честные, другие — условно преступники, а государство условно правовое. Есть и безусловно преступники, совершающие деяния лично и умышленно. С самого верха и до самого низа, кроме новорожденных детей, — воровство, коррупция, взяточничество. Самое страшное в том, что все всё видят и знают и считают такую жизнь нормальной, морально оправдывают свои мелкие махинации крупными махинациями на самом верху. А что сделаешь? Жизнь такая! Так у нас принято. Укради у одного человека и позволь украсть у себя. Своеобразная пищевая цепочка. Так всегда в России было. Отправляющие людей на смерть во имя неизвестных им политических целей, которые к тому же потом признаются ошибкой, тоже совершают убийства. И эти убийства морально оправдывают уголовные убийства. Такая система живет, к ней привыкли, ее считают нормой. В ней выживают, и хорошо выживают, не самые умные, талантливые или порядочные, а самые хитрые, жестокие и беспринципные. Абсолютно порядочные должны неминуемо погибнуть, их система отторгнет, они не смогут сделать и одного шага, — Токарев решительно встал и переложил стаканы в другие пакеты, отметив их цифрами. — Нет, Коля, однажды каждый должен ответить, не дожидаясь Страшного суда! Хотя бы сам перед собой! Если он не конченый подонок! Изотов так Изотов, но думаю все-таки, что не он».

Токарев вызвал к себе эксперта.

— Вот, Николай Иванович, фотография, — с порога доложила эксперт. — Заключение.

— Что фотография, Леночка? Что выяснили?

— В заключении сказано, что на снимке присутствуют отпечатки пальцев двух человек. Один из них сам Урбанюк, другой не известен.

— Спасибо, Леночка, за скорость. Ценю! Нужно снять отпечатки с этих предметов, — он протянул девушке стаканы. — Я прошу вас пока без команды не включать их в базу, я не могу сейчас назвать тех, кому они принадлежат. Надеюсь, вы меня понимаете. В интересах следствия.

— Конечно, Николай Иванович, сделаю. Как срочно?

— Смотрите по загрузке. Не тороплю. Только не потеряйте.

— Ну что вы! — девушка улыбнулась с шутливым упреком.

— Спасибо огромное. Файл сохраните отдельно, а распечатки дактилограмм принесите мне. Да, если будут совпадения на предметах с Проектируемого или с Первомайской, сразу сообщите. Только лично.