По ее следам - Т. Ричмонд (2016)

Рядом с Алисой он вел себя как-то странно. Ревновал, наверное, а ругаться с таким – себе дороже, по телосложению самый настоящий шкаф. Алиса рассказывала, что один раз он на нее накричал, а я собственными глазами видела, как он буянил в пабе – небольшая потасовка, ничего особенного, но характер у него – будь здоров.

Они познакомились не так давно, и Люк пытался вытеснить меня на задний план, хотя Алиса была моей лучшей подругой. Моей, не его!

Хотела повторно дать показания по поводу той газетной статьи про букет сухих цветов с запиской, но всем было плевать. Вежливая полицейская едва дослушала меня до конца. Когда я сильно расстроена, не получается толком ничего объяснить, и тогда мне вообще никто не верит. Она, наверное, решила, что я «на эмоциях». Разумеется, а как же иначе? Умерла моя лучшая подруга. Я потеряла половину себя.

Я говорю «умерла», а не «убита», потому что все пришли к такому выводу. Если в смерти Алисы не виноват ни один из тех мерзавцев, которых она упрятала за решетку, если она не накладывала на себя руки, остается признать, что это просто несчастный случай. Тогда почему они взялись допрашивать Люка? Не кого-нибудь, а ЛЮКА! Полицейские не могут загрести человека в участок без веской причины. Он просто взбесился, когда Алиса решила его бросить. Она говорила, что Люк страшно расстроился и вел себя как сумасшедший. И глаза у него были безумные. Но если он по-настоящему любил ее, тогда зачем ему понадобилась та девица в Праге? Видите, мы с Алисой доверяли друг другу секреты, как лучшие подруги. И ведь ему хватило наглости предать такую славную девушку!

Джереми считает, что в жизни все не так просто, но он вечно говорит загадками и дает философские ответы на вполне конкретные вопросы. «Человек жив, пока о нем помнят», – твердит он, не уточняя, что это цитата из Терри Пратчетта. Будто притворяется, что сам придумал такое философское выражение.

Говорит, что мне надо поосторожнее выражаться у себя в блоге, чтобы не создать у читателей искаженное представление. Интервью, которое я дала для новостей, вышло боком. Я там даже на себя не похожа. Кто-то выложил куски моих рассуждений в фейсбуке, а репортер из местной газеты выдернул оттуда пару фраз (не особо придерживаясь источника) и приписал их некой Меган «Харкер», и толпа читателей снова ринулась на фейсбук, обсуждая комментарии, которые я «предоставила» газете.

Когда теряешь близкого человека, начинаешь подозревать всех и вся, и от этой паранойи никуда не деться. Скажу честно, в последнее время мне даже в присутствии Джереми становится не по себе. О жене он упоминает с таким пренебрежением, будто она какой-то низшей расы. Никогда бы не позволила мужчине отзываться обо мне в таком тоне, и Алиса бы тоже не стала терпеть, точно сказала бы этому шовинисту, что мы живем в двадцать первом веке, а не в эпоху мамонтов.

На днях он пригласил меня в гости, чтобы разобрать новые «материалы» и познакомиться с женой, только жены в это время дома не было, так что мы открыли бутылочку чилийского – в голову бьет крепко, по его словам, – и обсудили мои планы на возвращение в университет. Он пообещал написать мне рекомендацию, хотя мы знакомы совсем недолго. Говорит, что я как подруга Алисы могу рассчитывать на особое отношение. В тот вечер я слегка перебрала и осталась ночевать у профессора.

Только что увидела в твиттере, что Люка задержали, потому что в ночь смерти Алисы он был в Саутгемптоне! Ничего себе поворот, раньше он говорил совсем другое. Какой-то юрист написал, что его могут держать в участке двадцать четыре часа даже без предъявления обвинений. Теперь за него возьмутся крепко, обыщут квартиру и все такое.

Нет дыма без огня.

Надо позвонить маме Алисы. Мы-то думали, что хуже быть не может.

У нее даже есть свой собственный хэштег. Неужели мою лучшую подругу ждет такой конец, неужели это все, что от нее осталось? #алисасэлмон

Комментарии к посту в блоге: