Леди второго сорта - Делия Росси (2021)

Я слушала опекуна, и невольно сравнивала историю Беллы со своей собственной. Я ведь тоже росла без родителей. Отец бросил маму, когда узнал о ее беременности. Он заявил, что жизнь слишком коротка и нужно успеть взять от нее все, а прицеп из бабы с мелким нахлебником ему и даром не нужен. И вообще, еще неизвестно, чей это ребенок. Вскоре его посадили за кражу, а мама, после моего рождения, быстро покатилась по наклонной. Мужчины, спиртное, травка, потом — наркотики. Тетя Фима рассказывала, что, когда она приехала в Томск и вошла в коммуналку, я тихо сидела в углу и мусолила сухую баранку, мама спала в обнимку с каким-то парнем, а на полу валялись пустые бутылки и использованные шприцы. «Я как это увидела, чуть с ума не сошла, — вздыхала тетя Фима. — Схватила тебя в охапку и выскочила из этого притона. А потом позвонила Лелечке и попросила помочь оформить опекунство». Лелечка, или Ольга Андреевна, была тетиной подругой детства, и занимала какой-то видный пост в администрации города. Не знаю, на какие рычаги она надавила, но уже спустя пару недель все необходимые бумаги были у тети Фимы на руках, и мы с ней уехали в Питер. Строго говоря, Серафима Никодимовна приходилась мне не родной, а двоюродной тетей. Но все эти тонкости я узнала намного позже, когда подросла и заинтересовалась своей родословной. К тому времени мамы уже не было в живых, а моя родная бабушка знать не хотела ни о каком «отродье», заявив, что с таким отцом мне прямая дорога в тюрьму. «Ты, Фима, деньги-то дома не храни, — советовала она во время одного из разговоров по скайпу. — А то однажды эта бандитка тебя ножичком пырнет, выгребет все подчистую, да и сбежит». Тетя Фима тогда молча закрыла ноутбук и больше никогда не общалась с моей бабкой, а я дала себе слово, что вырасту и докажу всем, что плохая наследственность ничего не значит. А еще я пообещала, что получу самое лучшее образование, и тетя Фима обязательно сможет мною гордиться. Именно это обещание заставило меня окончить школу с золотой медалью и поступить в университет на бюджет. И оно же давало мне силы учиться и работать одновременно, хоть это и оказалось очень нелегко. До сих пор помню, как спала по пять часов в сутки, и ела на ходу, чтобы все успеть.

— Белла, ты меня слушаешь? — вклинился в мои размышления голос Давенпорта.

— Что? Да, конечно. Значит, мои родители были магами. А я? У меня есть какой-нибудь дар?

Я затаила дыхание, в ожидании ответа.

— Нет, — коротко ответил опекун, даже не пытаясь подсластить горькую пилюлю. — Твой уровень магии слишком мал, чтобы всерьез говорить о даре.

— Значит, пустышка, — тихо пробормотала я.

Давенпорт промолчал. И это молчание оказалось удивительно обидным. Нет, я все понимала, и ни на что не рассчитывала, но в душе все равно жила крохотная надежда, что у меня есть магия, и я сумею ею воспользоваться. А теперь выходит, что надеяться можно только на себя. Впрочем, как и всегда.

— Поверь, Белла, наличие сильной магии не делает человека счастливым, — тихо произнес Давенпорт. — Скорее, наоборот. Большинство магов — одиночки, не способные на сильные привязанности и чувства. И редко кому из нас удается создать нормальную семью.

Он обернулся, и я увидела, как по его губам скользнула грустная улыбка.

— Нет, Изабелла, тебе не нужна магия. Без нее намного проще.

— А почему я называла леди Летицию тетей? Если она — тетка моего отца, то мне должна была приходиться бабушкой?

Когда я была маленькой, тетя Фима часто рассказывала о нашей с ней общей родословной, с удовольствием посвящая меня в тонкости семейных связей. А я слушала ее, выспрашивала значение непонятных слов и запоминала, кто кому приходится деверем или золовкой, и почему я должна называть бабушкой некую Ариадну Аркадьевну, в то время как сама числюсь ее двоюродной внучатой племянницей.

— Так хотела сама леди Летиция, — ответил Давенпорт.

Он мельком взглянул на циферблат и поморщился.