Три мушкетёра - Александр Дюма (1989)

Один из курьеров герцога Бекингэмского, по имени Монтегю, был взят в плен, и через него стало известно о существовании союза между Австрией, Испанией, Англией и Лотарингией.

Этот союз был направлен против Франции.

Больше того, в ставке Бекингэма, которому пришлось покинуть ее более поспешно, чем он предполагал, были найдены документы, еще раз подтверждавшие существование такого союза, и эти бумаги, как уверяет кардинал в своих мемуарах, бросали тень на г-жу де Шеврез и, следовательно, на королеву.

Вся ответственность падала на кардинала, ибо нельзя быть полновластным министром, не неся при этом ответственности. Поэтому, напрягая все силы своего разностороннего ума, он днем и ночью следил за малейшими изменениями, происходившими в каком-либо из великих государств Европы.

Кардиналу была известна энергия, а главное — сила ненависти Бекингэма. Если бы угрожавший Франции союз одержал победу, все влияние его, кардинала, было бы утрачено: испанская и австрийская политика получила бы тогда своих постоянных представителей в луврском кабинете, где пока что она имела лишь отдельных сторонников, и он, Ришелье, французский министр, министр национальный по преимуществу, был бы уничтожен. Король, который повиновался ему, как ребенок, и ненавидел его, как ребенок ненавидит строгого учителя, отдал бы его в руки своего брата и королевы, ищущих личного мщения; словом, он погиб бы, и, быть может, Франция погибла бы вместе с ним… Надо было предотвратить все это.

Поэтому в маленьком домике у Каменного моста, который кардинал избрал своей резиденцией, днем и ночью сменялись курьеры, причем число их возрастало с каждой минутой.

Это были монахи, так неумело носившие свои рясы, что сразу можно было догадаться об их принадлежности к церкви, но к церкви воинствующей; женщины, которых несколько стесняла одежда пажей и чьи округлые формы заметны были даже под широкими шароварами; и, наконец, крестьяне с грязными руками, но со стройной фигурой, крестьяне, в которых за целую милю можно было узнать людей знатного происхождения.

Бывали и другие, видимо менее приятные визиты, ибо два или три раза разносился слух, что на жизнь кардинала было совершено покушение.

Правда, враги его высокопреосвященства поговаривали, будто он сам нанимал этих неловких убийц, чтобы иметь возможность, в свою очередь, применить насильственные меры в случае надобности, но не следует верить ни тому, что говорят министры, ни тому, что говорят их враги.

Однако все это не мешало кардиналу, которому даже и самые ожесточенные его хулители никогда не отказывали в личной храбрости, совершать ночные прогулки, чтобы передать какие-нибудь важные приказания герцогу Ангулемскому, посоветоваться о чем-либо с королем или встретиться для переговоров с тем из посланцев, приход которого к нему в дом почему-либо был нежелателен.

Что касается мушкетеров, то они, будучи не особенно заняты во время осады, содержались не слишком строго и вели веселую жизнь. Это давалось им, а в особенности нашим трем приятелям, тем легче, что, находясь в дружеских отношениях с г-ном де Тревилем, они часто получали от него особое разрешение опоздать в лагерь и явиться туда после тушения огней.