Виконт де Бражелон или Десять лет спустя - Александр Дюма (2007)

– Итак, господин Бекингэм уехал… теперь я знаю, почему он был удален и кем… Мне казалось, что после этого наступит спокойствие… Но нет… Принц находит новый предлог. И вот…

– И вот, – с оживлением произнес король, – является другой. Очень естественно. Вы прекрасны, и вас всегда будут любить.

– В таком случае, – воскликнула принцесса, – около меня всегда будет пустыня. О, я знаю, что этого-то и хотят, это-то мне и готовят. Но нет: я предпочитаю вернуться в Лондон. Там меня знают и ценят. Там я не буду бояться, что моих друзей назовут моими любовниками. Фи, какое недостойное подозрение! Принц потерял в моих глазах весь престиж, с тех пор как я увидела в нем тирана.

– Перестаньте, успокойтесь! Вся вина моего брата в том, что он любит вас.

– Любит меня? Принц любит меня? Ах, государь!..

И Генриетта громко расхохоталась.

– Принц никогда не полюбит женщину, – сказала она. – Принц слишком любит самого себя. Пет, к несчастью для меня, принц принадлежит к худшему разряду ревнивцев: он ревнив без любви.

– Признайтесь, однако же, – сказал король, который чувствовал явное возбуждение от этого волнующего разговора, – признайтесь, что Гиш любит вас.

– Ах, государь, я, право, не знаю!

– Вы должны видеть это. Влюбленный всегда выдает себя.

– Господин де Гиш ничем себя не выдал.

– Сестра, сестра, вы слишком усердно защищаете господина де Гиша.

– Я? Бог с вами, государь, недоставало только, чтобы и вы начали подозревать меня.

– Нет, нет, принцесса, – с живостью возразил король, – не огорчайтесь, не плачьте! Успокойтесь, умоляю вас.

Но она плакала, крупные слезы текли по ее рукам. Король стал поцелуями осушать их.

Принцесса взглянула на него так грустно и так нежно, что Людовик был поражен в самое сердце.

– Вы не питаете никаких чувств к Гишу? – спросил он с беспокойством, не подходившим к его роли посредника.

– Никаких, решительно никаких.

– Значит, я могу успокоить брата?

– Ах, государь, его ничем не успокоишь. Не верьте, что он ревнует.

Ему наговорили, он наслушался дурных советов. У принца беспокойный характер.

– Когда дело касается вас, не мудрено беспокоиться.

Принцесса опустила глаза и замолчала. Король тоже. Он все еще держал ее руку.

Как показалось обоим, это молчание тянулось целую вечность.

Принцесса потихоньку высвободила руку. Теперь она была уверена в победе. Поле битвы осталось за нею.

– Принц жалуется, – робко проговорил, король, – что вы предпочитаете его обществу и его беседе общество других.

– Государь, принц только смотрится в зеркало да придумывает козни против женщин с шевалье де Лорреном. Понаблюдайте сами, государь.

– Хорошо, я понаблюдаю. Но какой ответ передать моему брату?

– Ответ? Мой отъезд.

– Опять вы повторяете ото слово! – неосторожно воскликнул король, как будто десятиминутная беседа должна была изменить намерения принцессы.

– Государь, я не могу быть здесь счастливой, – произнесла она. – Господин де Гиш мешает принцу. Что же, и его вышлют?

– Если нужно, то почему же нет? – с улыбкою отвечал Людовик XIV.

– Ну, а после господина де Гиша… о котором я, впрочем, буду сожалеть, предупреждаю вас, государь…

– Вы будете о нем сожалеть?

– Без сомнения. Он любезен, относится ко мне дружески, развлекает меня.

– Вы знаете, если бы брат слышал вас, – проговорил король, слегка задетый, – то я не взялся бы мирить вас, даже не попробовал бы.

– Государь, можете ли вы помешать принцу ревновать меня к первому встречному? А ведь господин де Гиш вовсе не первый встречный.

– Опять! Предупреждаю вас, что я, как добрый брат, проникнусь наконец предубеждением к господину де Гишу.

– Ах, государь, – сказала принцесса, – умоляю вас, не заражайтесь ни симпатиями, ни предубеждениями принца! Оставайтесь королем. Так будет лучше и для вас и для всех.