Виконт де Бражелон или Десять лет спустя - Александр Дюма (2007)

Принцесса тихонько отвела де Гиша шагов на сто от нескромного дерева, которое в эту ночь слышало и позволило слышать другим столько пылких речей, и, выйдя с ним на соседнюю лужайку, откуда было видно далеко кругом, сказала:

– Я привела вас сюда, потому что там, где мы были, слышно каждое слово.

– Вы говорите: слышно каждое слово, принцесса? – машинально повторил молодой человек.

– Да.

– Что же это значит? – спросил де Гиш.

– Это значит, что я слышала весь ваш разговор.

– Ах, боже мой, боже мой, только этого недоставало! – пролепетал де Гиш.

И он опустил голову, как усталый пловец, не имеющий сил бороться с волной.

– Итак, – начала она, – значит, вы обо мне такого мнения, как только что говорили?

Де Гиш побледнел, отвернулся, но ничего не ответил; казалось, что он сейчас упадет в обморок.

– Что ж, это хорошо, – продолжала принцесса кротким голосом, – я предпочитаю обидную для меня откровенность лживой лести. Пусть будет так! Значит, по вашему мнению, господин де Гиш, я низкая кокетка?

– Низкая! – вскричал молодой человек. – О, я не говорил этого. Я никак не мог бы назвать низкою ту, которая для меня дороже всего на свете; нет, нет, я этого не говорил!

– По-моему, женщина, которая видит человека, пожираемого пламенем, зажженным ею же самой, и не старается потушить это пламя, – низкая женщина.

– Ах, какое значение имеет для вас то, что я сказал? – продолжал граф. – Что я такое, боже мой, по сравнению с вами, и стоит ли вам беспокоиться, существую ли я на свете?

– Господин де Гиш, вы мужчина, а я женщина, и, зная вас так, как я вас знаю, я вовсе не хочу, чтобы вы умирали из-за меня; я решила изменить свое поведение с вами и свой характер. Я буду не то что откровенной – я всегда откровенна, – но правдивой. Итак, я умоляю вас, граф, не любите меня больше и забудьте, что я говорила с вами или смотрела на вас.

Де Гиш обернулся и обжег принцессу страстным взглядом.

– Принцесса, – вскричал он, – вы просите прощения, вы меня умоляете, вы!

– Да, да, я; раз я причинила зло, я должна в загладить его. Итак, граф, решено. Вы прощаете мне мое легкомыслие и мое кокетство. Не перебивайте меня! А я прощаю вам то, что вы назвали меня легкомысленной и кокеткой, а может быть, и похуже; откажитесь от вашей мысли о смерти и, таким образом, сохраните вашей семье, королю и дамам рыцаря, которого все уважают и многие любят.

Последнее слово было произнесено принцессою с такой искренностью и даже нежностью, что сердце де Гиша чуть не выскочило из груди.

– О, принцесса!.. – пролепетал он.

– Слушайте дальше, – продолжала она, – когда вы откажетесь от меня, сначала по необходимости, а затем чтобы исполнить мою просьбу, то будете лучше судить обо мне и, я уверена, замените эту любовь, – простите, это безумие, – искренней дружбой, которую вы предложите мне и которая, клянусь вам, будет с радостью принята.

Пот выступил на лбу у де Гиша, сердце замерло, холод пробежал по жилам, он кусал себе губы, топал ногой, словом, всячески старался сдержать свои мучения.

– Принцесса, – проговорил он наконец, – то, что вы предлагаете мне, невозможно, я не могу принять ваших условий.

– Как! – сказала принцесса. – Вы отказываетесь от моей дружбы?

– Нет, нет, не надо дружбы, принцесса, я предпочитаю умереть от любви, чем жить дружбой.

– Послушайте, граф!

– Ах, принцесса, – вскричал де Гиш, – я дошел до той точки, когда не может быть иного уважения и иной рассудительности, чем рассудительность и уважение честного человека к обожаемой женщине. Прогоните меня, прокляните, отрекитесь от меня, вы будете правы; я жаловался на вас, но я так горько жаловался только потому, что я вас люблю; я сказал вам, что умру, и умру; живого вы меня забудете, мертвого же никогда, я в этом уверен.

Теперь принцесса, в свою очередь, отвернулась от него и стояла, погруженная в мечты, волнуясь не меньше, чем он.