Виконт де Бражелон или Десять лет спустя - Александр Дюма (2007)

– Мадемуазель де Монтале! – проговорил Рауль, бледный как смерть.

Он встал, шатаясь, и собрался было бежать по скользкому мозаичному полу; но она поняла его скорбь и, кроме того, почувствовала в его бегстве укор или по меньшей мере подозрение. Не теряя головы ни при каких обстоятельствах, она решила, что не следует упускать возможность оправдаться пред ним, и остановила Рауля посреди галереи.

Виконт с такою сдержанностью и холодностью посмотрел на нее, что, если бы кто-нибудь оказался свидетелем этой сцены, при дворе были бы окончательно решены сомнения относительно роли Монтале в истории Рауля и Лавальер.

– Ах, сударь, – сказала она с раздражением, – ваше поведение недостойно настоящего дворянина. Мое сердце велит мне объясниться с вами, вы же компрометируете меня, оказывая даме в высшей степени неучтивый прием: вы не правы, сударь; нельзя валить в одну кучу и друзей и врагов. Прощайте!

Рауль поклялся себе никогда не говорить о Луизе, никогда не смотреть на тех, кто ее видел; он переходил в другой мир, чтобы не сталкиваться ни с чем, что видела или к чему прикасалась Луиза. Но после первого удара по самолюбию, после того как он несколько свыкся с присутствием Монтале, подруги Луизы, – Монтале, напоминавшей ему башенку в Блуа и его юное счастье, – все его благоразумие моментально исчезло.

– Простите меня, мадемуазель, – начал он, – я не собираюсь, да и не мог бы иметь такого намерения, быть неучтивым с вами.

– Вы хотите поговорить со мной? – спросила она с прежней улыбкой. Тогда пойдемте куда-нибудь, так как здесь нас могут застать.

– Куда?

Она бросила нерешительный взгляд на часы, потом, подумав, заявила:

– Ко мне, у нас впереди еще целый час.

И, легкая, как фея, она побежала к себе; Рауль пошел вслед за ней.

Войдя в свою комнату, она заперла дверь и, передав камеристке мантилью, обратилась к Раулю:

– Вы ищете господина де Гиша?

– Да, сударыня.

– Я попрошу его подняться ко мне, после того как мы побеседуем.

– Благодарю вас, сударыня.

– Вы на меня сердитесь?

Рауль одно мгновение смотрел на нее в упор, затем, опустив глаза, произнес:

– Да.

– Вы считаете, что я участвовала в заговоре, который привел к вашему разрыву с Луизой?

– Разрыву… – повторил он с горечью. – О сударыня, разрыва не может быть там, где никогда не было ни крупинки любви.

– Заблуждение. Луиза любила вас.

Рауль вздрогнул.

– Это не было страстью, я знаю, но она все же любила вас, и вам надо было жениться на ней до отъезда в Англию.

Рауль разразился таким мрачным смехом, что Монтале содрогнулась.

– Вам хорошо так говорить, сударыня… Разве мы женимся на той, кто нам по сердцу? Вы, видимо, забываете, что в то время король уже приберегал для себя любовницу, о которой мы говорим.

– Послушайте, – продолжала молодая женщин, сжимая холодные руки Рауля в своих, – вы сами кругом виноваты: мужчина вашего возраста не должен оставлять в одиночестве женщину ее возраста.

– Значит, нет больше верности в мире, – вздохнул Рауль.

– Нет, виконт, – спокойно ответила Монтале. – Однако я должна вам заметить, что если бы вместо того, чтоб холодно и философски обожать Луизу, вы разбудили в ее сердце любовь…

– Довольно, прошу вас, сударыня. Я чувствую, что все вы принадлежите к другому веку, чем я. Вы умеете смеяться, и вы мило насмешничаете. А я, я любил мадемуазель Ла…

Рауль не смог произнести это имя.

– Я любил ее, я верил в нее; а теперь мы с ней в расчете: я перестал испытывать к ней чувство любви.

– О, виконт! – остановила его Монтале, подавая ему небольшое зеркало.

– Я знаю, что вы хотите сказать, сударыня. Я изменился, не так ли? А знаете почему? Мое лицо – зеркало моей души, и внутренне я изменился так же, как внешне.

– Вы утешились? – язвительно спросила Монтале.

– Нет, я никогда не утешусь.

– Вас не поймут, господин де Бражелон.