Виконт де Бражелон или Десять лет спустя - Александр Дюма (2007)

Д'Артаньян дал своему коню подышать во всю силу легких. Он увидел, что суперинтендант перешел на рысь, значит, и он тоже позволил своему коню отдых.

Но и тот и другой слишком спешили, чтобы долго сохранять этот аллюр.

Достигнув более твердой земли, белый конь полетел как стрела. Д'Артаньян опустил повод, и его вороной конь перешел на галоп. Теперь они неслись по дороге один за другим. Топот коней и эхо, порождаемое им, сливались вместе, образуя невнятный гул. Фуке все еще не замечал д'Артаньяна.

Но когда он вылетел из-под нависавшего над дорогой обрыва, до его слуха отчетливо донеслось раздававшееся за его спиной эхо – стук копыт вороного коня; оно разносилось, словно раскаты грома.

Фуке обернулся; в ста шагах позади пего, пригнувшись к шее своего скакуна, мчался во весь опор его враг. Сомнений быть не могло – блестящая перевязь, красный плащ – мушкетер. Фуке отпустил повод, и его белый конь вырвался вперед, увеличив расстояние между ним и его преследователем еще на десяток шагов.

«Однако, – пронеслось в мыслях у мушкетера, – копь под Фуке – особенный конь. Держись, капитан!»

И он принялся изучать своим острым взглядом аллюр и повадки белого скакуна. Он видел перед собою округлый круп, небольшой, торчком отставленный хвост, топкие и поджарые, точно сплетенные из стальных мускулов, ноги, копыта тверже мрамора.

Д'Артаньян пришпорил своего вороного, но расстояние между ним и Фуке не сократилось. Капитан прислушался: белый скакун дышал ровно, а между тем он летел стрелою, разрезая грудью потоки встречного воздуха. Вороной конь, напротив, начал храпеть: он задыхался.

«Нужно загнать коня, но настигнуть Фуке», – подумал капитан мушкетеров. И он стал рвать мундштуком губы измученного животного и терзать шпорами его и без того окровавленные бока. Доведенный до бешенства конь стал нагонять Фуке. Теперь Д'Артаньян оказался на расстоянии пистолетного выстрела от пего.

«Крепись, – сказал себе мушкетер, – крепись! Еще немного, и белый конь выдохнется; ну а если конь устоит, то не выдержит всадник».

Но и конь и всадник продолжали эту невероятную скачку, и всадник все так же крепко держался в седле; они были слиты друг с другом, представляя собой одно целое, и расстояние между Фуке и д'Артаньяном понемногу стало опять увеличиваться.

Д'Артаньян дико вскрикнул, и этот крик заставил Фуке обернуться; его конь понесся еще быстрее.

– Несравненный конь, неистовый всадник! – пробурчал капитан сквозь зубы. – Проклятие! Господин Фуке, эй вы, послушайте! Именем короля!

Фуке ничего не ответил.

– Вы меня слышите? – завопил Д'Артаньян.

Его конь оступился.

– Еще бы! – лаконично заметил Фуке.

И полетел дальше.

Д'Артаньян обезумел; его глаза налились кровью, она стучала в висках.

– Именем короля! – крикнул он вторично. – Остановитесь, или я собью вас пистолетной пулей.

– Сбивайте! – ответил Фуке, продолжая скачку.

Д'Артаньян выхватил один из своих пистолетов и взвел курок, надеясь, что этот звук остановит его врага.

– У вас тоже есть пистолеты, – прокричал он, – защищайтесь!

Фуке действительно обернулся на звук взводимого д'Артаньяном курка и, глядя прямо в лицо мушкетеру, приподнял правой рукой полу своего платья, но так и но прикоснулся к кобуре пистолета.

Между ними было теперь каких-нибудь двадцать шагов.

– Черт возьми! – закричал Д'Артаньян. – Я не стану вас убивать; если вы не хотите разрядить в меня пистолет, сдавайтесь! Что такое тюрьма?

– Лучше умереть, – ответил Фуке, – я буду, по крайней мере, меньше страдать.

Д'Артаньян в отчаянии бросил свой пистолет на дорогу.

– Я возьму вас живым!

И чудом, на которое был способен только этот не имеющий себе равных всадник, он побудил своего коня приблизиться еще на десять шагов к белому скакуну; он уже протянул руку, чтобы схватить настигаемую добычу.