Я выбираю... - Алиса Евстигнеева (2021)

Наконец-то всё для чайной церемонии было готово, и мама чуть успокоившись, опустилась на стул напротив меня.

— А я к вам приехала, — невпопад заметила я. Памятуя о том, что в прошлый раз надо было начать беседу именно с этого.

Мама понимающе кивнула и задала свой вопрос, который как всегда показался мне гораздо глубже, чем звучал:

— Как ты?

Я задумалась.

— В целом неплохо, но сейчас как-то на распутье…

Дальше разговор потёк сам по себе. Мы разговаривали про то, что успело случиться с нами за десять лет. Мама рассказывала про семью: кто чем занимался, как поживал. Оказалось, что Ваня в своё время очень сильно помог им, что меня, впрочем, не удивило. Дашка продолжала заниматься музыкой, только теперь у неё была своя музыкальная студия, видимо тоже с подачи Чемезова. Отец трудился опять-таки в Ванькиной конторе бухгалтером. Один только Андрюха умудрился сохранить независимость от Чемезова, и сам по себе воевал со школой. Мама занималась семьёй, домом и дачей. Я рассказывала про Москву, про клиентов, про путешествия. И в этот момент мне казалось, что жизнь каждого из нас сложилась так, как хотелось ему. Слушала свои же слова и думала, что не такая уж у меня и плохая жизнь была. Или это я так себя успокаивала, чтобы не думать о том, что у семьи тоже всё сложилось радужно… без меня.

В какой-то момент тема изжила сама себя, мы пробежались по основным вехам нашей жизни и замолчали.

Мама отрезала очередной кусок торта и положила мне его на тарелку. Торт был вкусный, не сильно сладкий и с приятным ягодным вкусом, ну да, это же Ваня выбирал, как всегда обстоятельно. Но мне всё равно стоило огромных усилий есть его. Было в нашей беседе что-то такое наигранное, ненастоящее. Я ещё не могла уловить этого, но чутье подсказывало, что говорим мы сейчас не о том. И наше чинное чаепитие с тортом лишь усиливало ощущение фарса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А потом я не выдержала. Сделала глубокий вдох как перед погружением на глубину и на одном выпалила:

— Почему?

Мама вопросительно сдвинула брови, ещё не понимая, к чему я клоню.

— Почему? — продолжила я. — Почему у нас тогда всё так получилось?

Она явно напряглась, даже как-то отстранилась от меня, пока что невидимо, но я почувствовала. Хрупкий мир между нами уже ускользал от нас, подобно песку, просачивающемуся сквозь пальцы.

Могла ли я промолчать? Наверное. Но тогда всё это не имело никакого смысла. Делать вид, что всё хорошо и все всем довольно, можно сколько угодно. Но между нами до сих пор была пропасть, и эту пропасть тортом и улыбками не затянуть просто так.

Тишина на кухне набирала обороты, а я под столом сцепила покрепче пальцы, чтобы не дрожали. Мама кусала губы, я заставляла себя дышать.

— Ты хочешь поговорить о том дне? — наконец-то спросили меня.

Я согласно кивнула, а потом же сама себя поправила.

— Не совсем. Дело ведь, наверное, не только в одном дне. Как-то же мы пришли к тому, что случилось.

— С тобой было тяжело, — попыталась оправдаться мама. Она не то чтобы обвиняла меня, скорее просто констатировала факт.

— Да, я это понимаю. Но ведь тяжело и то, что вы сказали мне с отцом в последний раз… это не настолько соизмеримо. Неужели… Неужели я действительно была настолько ужасной дочерью?

Теперь мама отводит взгляд от меня, и рассматривает что-то в своей кружке, при этом очень медленно и аккуратно разглаживая своими руками салфетку, лежавшую на столе. В какой-то момент мне начинает казаться, что она не ответит. И чем больше она молчит, тем страшнее мне становится. А вдруг она сейчас кивнёт и подтвердит, что именно такой я и была?

— Ты просто стала слишком похожа на неё, и нас это пугало. Мы не знали, что с тобой делать… — мама говорила тихо и очень осторожно, словно подбирая каждое своё слово.