Мне бы остановиться, или хотя бы врезать ему, я же умела. Но быстрое развитие событий ввергло меня в какое-то оцепенение. Я понимала, что мне не нравиться, что мне страшно, что надо срочно что-то делать, потому что взгляд Толмачёва с каждым моментом становился всё более грязным и властным. При этом мне приходилось ещё и за дорогой следить. И эта двузадачность вдруг отказалась мне подчиняться. Все силы уходили на то, чтобы удерживать ровное дыхание и не давать первым признакам паники прорваться наружу, подумалось, что это наоборот его раззадорит.

— Он уехал, его нет… Он бросил тебя! — с чувством начал заговаривать меня Игорь. Я сразу поняла, что он говорит именно про Артура. — Зачем тебе эта мразь? Ему же там хорошо без тебя. Ему ВСЕГДА хорошо без тебя.

Не знаю как, но Толмачёв знал, что говорить. Каждая его фраза попадала точно в цель, словно он нажимал на одну болевую точку за другой. Теперь к страху примешивалось отчаянье.

— Лиза, — прохрипел парень и попытался переместить свою ладонь на внутреннюю часть моего бедра, я в панике вцепилась своей правой рукой в неё, стараясь если не оторвать от себя, то хотя бы не дать ей двинуться дальше. Левая рука судорожно сжимала руль.

— Детка, прекращай ломаться. Давай, вместе отомстим ему. За всё отомстим. Я обещаю, это будет приятно.

Последние слова всё-таки привели меня в чувство.

— Толмачёв, прекрати! Я сейчас специально врежусь куда-нибудь! — со злость пообещала я ему.

— У тебя духу не хватит, — опять улыбаясь, чуть ли не пропел он.



Это он зря сказал. Не люблю, когда во мне сомневаются, я вообще падка на вызовы. Дуратская привычка всем что-то доказывать. Но в этот раз моя слабость меня и спасла.

Посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Что-то было такое в моём лице, потому что сам Игорь в момент помрачнел, даже хватку на моей ноге ослабил. Не отрывая взгляда от его лица, я резко крутанула руль и ударила по тормозам. Машину закрутило, и в невероятном вираже нас выбросило на встречку. Поразительно, что ещё ни в кого не врезались.

Мотор в последний раз чихнул и заглох. Мы стояли посреди соседней полосы, другие водители объезжали нас, нервно сигналя и посылая на мою голову миллионы проклятий. Игорь тоже орал.

— Сука! Мразь! Ненормальная!

А я с холодным безразличием продолжала сжимать руль. Мир был в тумане — перед глазами всё плыло, в ушах стучала кровь, подгоняемая сердцем, которое так и норовило выпрыгнуть из груди. Но это всё было где-то на периферии сознания. На первый план выходила чёрная пустота, которая подобно каракатице раскидывала свои щупальца у меня в душе.

Ударь меня сейчас Толмачёв, я бы и этого не почувствовала, потому что вдруг стало на всё безразлично. Лишь мелкая мысль-заноза не давала мне окончательно раствориться во все этой херне: «Как жаль, что Игоря зовут как папу».

Когда в стекло постучали, я уже почти отмерла. Даже взгляд свой на Игоре сфокусировала. Он был красный и злой, как чёрт. Замахнулся, чтобы дать мне пощёчину, а тут вселенский облом. Неожиданное появление ДПСников в момент отрезвило Толмачёва.

— Только попробуй сказать им правду, — прошипел он мне.

Наконец-то отодрала пальцы левой руки от руля и почти онемевшей рукой открыла дверь со своей стороны.

— Детки, а вы не охренили? — донёсся до меня чужой бас.