Краш-тест - Анна Жилло (2021)

«Прости, Нина, за то, что смутил твой драгоценный покой, ведь ты с Германом»? Или так: «Прости, Нина, за то, что на минуту забыл, что у меня свадьба через месяц»?

Господи! Какой же ты идиот! И какая же я идиотка, потому что на секунду поверила, что все возможно!

- Не страшно, - отрезала я ледяным тоном. – Проехали!

Тропинка, сделав поворот, выплеснулась на дорогу, по которой мы ехали утром. Метрах в пятидесяти сиял магазин – как мимоза восьмого марта. Рядом с ним скучал Жорик. Не оборачиваясь, я быстро шла к нему и чувствовала спиной взгляд Максима.

Забравшись вовнутрь, я от души хлопнула дверцей, хотя никогда так делала. И пробормотала, погладив руль:

- Прости, котик!

Все как всегда: мигнуть дальним, прогреть свечи, завести двигатель. Включить ближний свет, развернуть уши - зеркала, воткнуть в гнездо регистратор, пристегнуть ремень, включить радио. Привычный алгоритм немного успокоил. Максим молча сел рядом, пристегнулся. Стиснув зубы, я доехала до шоссе. Свернула и затормозила так резко, что Жорика повело – благо, дорога пустая.

И так было паршиво, а от песни по радио брызнули слезы, и я потянулась за солнечными очками.

«I don’t want to live my life without you…»

Английский – по сравнению с французским – я знала неважно, но уж это могла разобрать. «Я не хочу жить без тебя…»

Возьми себя в руки, истеричка!

Всю дорогу мы молчали и ни разу друг на друга не взглянули. Я смотрела только на дорогу и в зеркала. И даже когда надо было посмотреть в правое, старалась сделать это так, чтобы не зацепить Максима глазами.

- Куда тебе? – спросила я, подъезжая к Литейному мосту.

- На работу, - хмуро ответил он. – А ты поезжай домой.

Вот спасибочки, босс, а я-то думала, что придется впахивать с тобой до ночи, черт бы тебя побрал!

Высадив его у бизнес-центра, я добралась до Фурштатской, загнала Жорика во двор, постояла у черного хода… и снова вышла на улицу.

Уже стемнело, горели фонари, снова пошел снег – мелкий, пушистый. Я прошла по бульвару, по Литейному до Невского, по Владимирскому… И остановилась, только обнаружив себя на Московском проспекте. В голове крутилась все та же медленная печальная мелодия. И я все еще чувствовала вкус его губ…

Нинка, все пройдет, сказал Питер, подойдя сзади и положив руки мне на плечи. Я все засыплю снегом. Скоро начнется новый год. Все будет по-другому. Уж поверь, я-то знаю. Чего я только не навидался за три с лишним века. Потерпи немного.

Домой я вернулась в десятом часу – замерзшая до хрустального звона.

- Долго ты, - сказал Герман, и в его голосе проскользнули хорошо знакомые ревнивые нотки.

- Пришлось на работу еще ехать, - почти спокойно сказала я, стягивая сапоги. – Что там у нас есть поесть?

= 25.

28 декабря

Три недели у меня было ощущение, как будто балансирую на краю обрыва. Причем стоя на одной ноге. Сначала я, как ни странно, чего-то ждала – не понимая, чего именно. «Извини» за «извини»? Еще каких-то шагов? Но Максим обходил меня десятой дорогой. Как, впрочем, и я его. Мы не разговаривали и не смотрели друг на друга, если это не было необходимо по работе. Не демонстративно, нет. Просто между нами словно стеклянная стена выросла. Такая, как перегородка в нашем офисе, только, наверно, попрочнее. И без двери.

Теперь я редко задерживалась, стараясь все, что не успела, сделать дома по удаленке. Но не всегда это получалось. Иногда приходилось оставаться, да еще и вместе с Максимом. Только рядом мы уже не сидели. Если надо было, он подходил ко мне, мы решали какие-то вопросы, и все. Или я заходила к нему.

Ничего не было. Ничего не будет.