Ты любишь сверху? - Лана Пиратова (2021)

- Да, - отвечаю я и смотрю, как Ксюша продолжает внимательно всматриваться в толпу полицейских. Что ее так заинтересовало? Любит мужчин в форме?

- Кирилл, - слышу я в трубке голос Анжелы, - за Ксюшу отвечаешь головой. Если с ней что случится, мы с тобой увидимся на моих и антоновых похоронах.

- Не беспокойся, - уверенно говорю я. – С ней ничего не случится.

- Уже случилось, - бубнит Анжела. – Кирилл, одно условие – она всегда должна быть на связи. Для ее папы – она со мной.

- Я понял.

- Ладно, мы побежали. Кирилл?

- Да.

- Не обижай ее.

Что я должен сказать на это? Поклясться, что не трахну ее?

Но Анжела, похоже, не ждет от меня ответа. Она сама кладет трубку.

Я беру Ксюшу за запястье.

- Ксюша, поехали.

- Видишь, вон, того, лысого? – неожиданно спрашивает она.

Так, очевидно, вечер не придет к своему логическому завершению так быстро, как хотелось бы. Я всматриваюсь в толпу и, действительно, замечаю одного мужика без каски, без волос, без жилета и без автомата, но с пузом. По всей вероятности, это оперативник, который будет составлять протоколы, когда спецназ всех уложит на пол.

- Вижу, - говорю я Ксюше.

- Когда я была в «обезьяннике»…

- Где? – я даже поперхнулся.

- В «обезьяннике», - спокойно, как будто рассказывает о посещении краеведческого музея, повторяет она и невинно смотрит на меня, проникая своими зелеными глазами куда-то глубоко-глубоко. Потом отводит глаза и продолжает: – Этот лысый меня на «субботник» потащил.

Что такое «субботник» в «обезьяннике», я знаю и поэтому от злости крепче сжимаю ее запястье. Почувствовав это, Ксюша опять поднимает на меня глаза и говорит:

- Меня тогда папин знакомый спас.

Ко мне возвращается способность спокойно дышать.

- Ну, вот, после того случая папа и ввел комендантский час.

Я притягиваю ее к себе и глажу по волосам.

- Поехали, Ксюша, сейчас тут начнется спектакль, в котором нам не стоит участвовать.

- А, может, я хочу посмотреть! – восклицает она и вырывается из моих объятий. Ее привычка перечить начинает доставать меня не на шутку.

- Ты пьяна! – серьезно говорю я. – Поехали!

Хотя сам понимаю, что приказами я ничего не добьюсь.

- Я пьяна? – Ксюша принимает это за вызов. – Сейчас ты увидишь, насколько я трезвая.

Она садится на корточки и в клумбе находит декоративный камень размером с куриное яйцо.

- Спорим, я попаду отсюда в эту лысую башку?

Меня прошибает холодным потом от того, что я вижу всю серьезность ее намерений на ее лице. С этой девчонкой мы точно загремим. Я лишь успеваю тихо произнести:

- Ксюша, не надо…

Но в этот момент я вижу, как камень, запущенный Ксюшей, делает траекторию к толпе полицейских и попадает, к счастью, не в человека, а в окно автобуса. Стекло вдребезги разбивается. От неожиданности люди в форме нагибаются и крепче сжимают автоматы. До меня доносится:

- Какого хуя?

Полицейские начинают крутить головами в поисках источника преступления. Тут Ксюша хватает меня за руку и кричит:

- Бежим!

Я срываюсь следом за ней, слыша в спину:

- Стоять, суки!

И еще изрядное количество нецензурных слов.

Благо задний двор клуба выходит на такие же плохо освещенные улицы со старыми зданиями. Это не та Москва, которую видят туристы. Мы бежим, но в ночной тишине четко слышен топот армейских ботинок. Мысль, что нас, все-таки, догонят, обжигает мое сознание. Я обдумываю, как попытаюсь уладить конфликт и чего мне будет это стоить. Но тут Ксюша резко дергает меня за руку в сторону и мы с ней попадаем в узкий проход между двумя старинными зданиями. Свет в этот проход не попадает совсем, поэтому заметить нас там просто невозможно. Мы стоим, прижавшись друг к другу, потому что проход реально узкий, а еще потому, что так легче успокоить дыхание, чтобы не выдать себя лишними звуками.