Пьяная боль - Тата Кит (2020)

Нервно мерила кухню в его квартире быстрыми шагами, стараясь понять, куда он мог исчезнуть и где его можно найти.

Конечно же, я была в клубе, где мы познакомились, но к моему большому удивлению и сожалению он оказался закрыт. Охрана, два рослых шкафа, не пошли ни на какие уговоры и не пустили меня внутрь. Никаких объяснений я от них тоже не получила, как бы не пыталась их умолять. Я даже деньги им предлагала, чтобы получить хоть малейший намек на то, что происходит в их империи, но была послана в далекое пешее, так как у них было распоряжение никому ничего не говорить.

Уже несколько дней я почти не сплю и не ем. Прислушиваюсь к малейшему шороху и днем и ночью, но входная дверь так и не открывается, сколько бы я не гипнотизировала её взглядом.

В очередной раз набираю его номер, но безуспешно. Короткие гудки и механический голос. Нервно бросаю телефон на диван и запускаю пальцы в волосы, пытаясь придумать или вспомнить хоть маленькую деталь того, где еще может быть Денис.

Особняк Арчи — место, о котором я ничего не знаю. Не знаю, где он находится и как до него добраться. Очередная недосягаемая нить.

Замираю на месте, услышав шорох за входной дверью. Мысленно молюсь о том, чтобы этот звук не оказался моей очередной слуховой галлюцинацией, когда я сама себе придумываю возвращение Дениса домой.

Хлопок двери в прихожей и срываюсь со всех ног на звук долгожданной надежды. Но увидев вошедшего, встаю как вкопанная, ощущая как чувство тревоги в груди доросло до немыслимых ранее масштабов.

— Здравствуй, Полина, — приветствует меня Михаил Ильич уставшим голосом.

Сегодня он не в классическом костюме, каким я его привыкла видеть до этого. Сейчас он стоит в обычных светлых джинсах и сером свитере крупной вязки. Под карими глазами залегли тени, словно он не спал несколько суток. Думаю, я сейчас выгляжу ничуть не лучше.

— Михаил Ильич, что с Денисом? — нервно переступаю с ноги на ногу.

Стараясь не моргать и не дышать, ожидаю его ответа, с которым он не торопится.

Мужчина устало зажимает пальцами переносицу и глубоко вдыхает.

— Надо было сразу тебе сказать… — говорит он так, словно через секунду ему предстоит сказать самые страшные для нас обоих слова.

— Что с ним? — не выдерживаю я и подхожу к нему ближе.

Руки трясутся, на глаза наворачиваются слезы, которые я едва могу удержать.

— Он в больнице, Полина, — отвечает Михаил Ильич и потирает рукой шею.

— В больнице? — не верю услышанному и зажимаю рот рукой. Щеки увлажняют влажные дорожки, а мужчина расплывается перед глазами, становясь серым пятном.

— Тише, девочка, — пытается он меня успокоить и подходит ближе. Кладет теплые ладони мне на плечи и мягко их потирает. — С ним все хорошо. Он уже в сознании и нормально себя чувствует. Просил привезти тебя и некоторые его личные вещи.

— УЖЕ в сознании? — акцентирую я внимание на первом слове. Поднимаю взгляд и смотрю в его темные глаза, но вижу в них лишь мягкость и некоторое облегчение. — Что с ним произошло?

— Это он тебе, думаю, сам расскажет, — тепло улыбается мужчина и сжимает мои плечи. — Собери ему вещи, чтобы в больничке было в чем ходить и поехали.

— Да… сейчас, — киваю я как болванчик и почти бегом скрываюсь в нашей комнате, где наспех бросаю в рюкзак несколько футболок Дениса, шорты…

— И трусы ему положи, — кричит из прихожей Михаил Ильич. — Лучше семейники. Они ему сейчас как никогда пригодятся.

Кладу еще и трусы, и гигиенические принадлежности Дениса.

— Всё, я готова, — оповещаю мужчину, выходя в прихожую.

— Тогда поехали, — кивает он и берет из моих рук рюкзак. — Я помогу.

— Спасибо, — смущаюсь его джентельменскому жесту и выхожу вслед за ним из квартиры.

До больницы ехали в молчании. Я то и дело теребила в руках лямки рюкзака, словно это действие могло ускорить внедорожник и разогнать пробки.