— Да, наверное. Если бы мы спорили на то, что я с тобой пересплю.

— А на что же вы спорили, если не на это? — удивляюсь я.

— На то, что этого не сделает Жданов. Я сказал, что ты в жизни не подпустишь к себе такую гниду, как он.

По прошествии стольких лет, наверное, глупо реагировать так, но… у меня в носу щиплет и в горле случается какой-то коллапс. Приходится несколько раз сглотнуть, чтобы я смогла выдавить:

— Как видишь, ты ошибался.

— Если бы ты не уехала, мы бы все прояснили еще тогда.

— Это ничего бы не изменило.

Мне хочется верить, что не изменило бы. Мне жизненно важно верить! Иначе… Нет, к черту сослагательное наклонение. Но когда я закрываю глаза, меня целиком поглощает прошлое.

Об их пари со Ждановым я действительно узнаю случайно. И это становится для меня шоком. Нет, на что способны замкнутые в одном пространстве сопляки, я прекрасно знаю. Так что сам факт спора отнюдь не становится для меня неожиданностью. А вот то, что в нем участвует Ринат — единственный мужчина, которому я позволила настолько к себе приблизиться... убивает. Ведь я обнажила перед ним душу, я ему поверила, тогда как думала, что веры во что-то светлое во мне уже не осталось. Ради него я собрала себя по кусочкам, замазала трещинки, содрала струпья с незаживающих ран. А потом — один нечаянный разговор, и все мои усилия идут прахом.

Я помню тот день, как вчера.

— Саша, девочка моя, я уже не могу…

— Ну, хорошо-хорошо, — шепчу я. Так удивительно — еще вчера рядом с ним я горела костром до неба, а сегодня с трудом терплю на себе его ставшие вдруг чужими руки, — задержись сегодня в бане. Я приду.

— Ты серьезно? — его глаза горят.

— Конечно, серьезно. Неужели похоже, что я шучу?

Ринат снова набрасывается на меня, но я ухожу от его объятий, сославшись на то, что в кабинете нас запросто могут увидеть. Занятие заканчиваю на автомате. Внутри все звенит. Я разлетаюсь на части… Единственно, что удерживает меня воедино — упрямство и желание ему отомстить, прежде чем от меня самой ничего не останется. Погружаюсь в какой-то транс. В нем провожу остаток вечера, в нем иду на свидание к Ринату. До этого мы никогда не заходили с ним далеко. Максимум — он ласкал мою грудь через одежду. Может быть, потому, что меня лишили этого — прелюдии, предвкушения первого раза, с ним я не хочу торопиться и по максимуму наслаждаюсь совершенно невинными поцелуями и ласками. Меня они заводят. Но прямо сейчас я преследую совсем другую цель.

Ринат ждет меня в самом дальнем закутке. Полностью одетый. Вскакивает, когда я захожу и запираю на засов дверь. Его слегка потряхивает. Вижу, как он волнуется. Мальчики всегда волнуются, когда перед ними женщина постарше. Еще немного, и в штаны кончит, а мне это совсем не надо. Тянет ко мне руки, однако я не позволяю себя коснуться.

— Не так, — командую я. — Кругом!

— Саша…

— Кругом, сержант! Ты что, не слышал команды?

Он удивленно вскидывает брови, но потом, решив, что происходящее — такая игра, улыбается во весь рот и послушно отворачивается. Я веду ладонями по его бокам. Он дрожит как осиновый лист. Как трогательно! — мелькает издевательская мысль. Расстегиваю ремень. Широкий, солдатский. Ну, а каким ему еще быть? Выдергиваю из петелек. Стаскиваю через голову футболку, а чтобы он ничего не заподозрил, скольжу губами вдоль позвоночника. Сейчас аромат мыла на его коже гораздо сильней.

— Саша, Саш… Мне кажется, я уже не могу. Подожди, солнышко…

Сдергиваю с него штаны вместе с трусами. Они стреножат его в щиколотках, но он этого даже не замечает, продолжая толкаться бедрами в стену и вряд ли контролируя себя.

— Саш…

— Попроси меня хорошо.

— Пожалуйста, я хочу тебя.

— Очень хочешь?

— Очень. Никого так не хотел.

Прикусываю его холку, завожу за спину одну руку, другую.

— Что ты делаешь?

— Сковываю тебя.