Змеиная невеста - Екатерина Кариди (2020)

Мужчина стоял у проема, из которого открывался вид на террасу подземного сада. Рассеянный свет утра обтекал его крепкую фигуру, золотил смуглую кожу могучих плеч и ложился матовыми отблесками на влажные волосы.

Вода смыла все: раздражение, ярость, непонятную обиду, - он снова чувствовал себя неуязвимым и бесстрастным. Но внутри, в глубине, остался осадок. Разъедал ту разрубленную часть души.

И это пройдет. Чем скорее он окунется в дела, тем меньше времени останется на глупые чувства. Не зря его отец всегда говорил, что Истинный Наг не должен допускать в свое сердце волнений. Это заставляет распыляться, делает его слабее. Сила. Братья - часть его, семья. Сыновья, которые родятся у него. Остальное - второстепенно.

Это пройдет.

С влажных волос отдельные капли стекали на торс, бежали дорожками вниз. Он быстро обтерся и стал одеваться. Получив ментальное разрешение, прислуга неслышно заскользила, приводя в порядок комнату. Не обращая внимания на привычную суету за своей спиной, Далгет закончил с одеждой и направился в кабинет.

К тому моменту, когда явились братья, он уже полностью владел собой. И с обычным своим непроницаемым видом сидел за рабочим столом, занимаясь делами рода. Успел даже сделать несколько указаний по внутреннему распорядку и отдал приказ собрать весь клан. В том состоянии, в котором он находился теперь, работалось на удивление продуктивно, но почему-то результат не приносил удовлетворения. Проклятый осадок всплывал некстати и отравлял все.

Саха прошел вперед первым.

- Рад тебя видеть, брат!

За ним Захри. Далгет кивнул обоим, знаком показал, чтобы садились, и пока они занимали кресла напротив, опустил взгляд на свои руки.

- Ты собрал клан, - утвердительно сказал Захри.

Далгет кивнул, скрещивая пальцы в замок.

- То, что позволили себе наши враги, нельзя оставить безнаказанным, - проговорил он наконец. - Любое проявление милосердия будет расценено как слабость.

Холодная усмешка скользнула по губам Захри. Все прекрасно понимали, о каком милосердии могла идти речь. Камалю оставили его жалкую жизнь, но род, допустивший подобное, должен понести заслуженное наказание. Никто не смеет переходить дорогу Умрановым. Захри опустил ладони на подлокотники и крепко сжал их.

- В таком случае, брат, мы немедленно выступаем.

- Да, - тут же откликнулся Саха, поднимаясь со своего места.

- Нет, - оборвал его Далгет.

Младший удивленно застыл, а потом снова плюхнулся в кресло.

- Нет? - Захри смотрел на него, чуть прищурив свои бездонные темные глаза.

- Этим займусь я, - сказал Далгет. - А вы останетесь здесь и будете оберегать избранную.

Несколько долгих секунд висело молчание, потом братья переглянулись, а Далгета взяла досада. Ни слова не было сказано, но почему-то ему казалось, что братья обо всем догадываются. Хотя его и не должно было волновать, что они по этому поводу думают, в душе снова всколыхнулся неприятный осадок.

Но тут Саха встал, приложив руку к груди:

- Ты можешь не сомневаться, брат. Ошибок больше не будет, мы не допустим, чтобы с ней что-то случилось.

Далгет понимал, что младший волнуется и старается загладить свою оплошность. Он кивнул.

- Не сомневаюсь, - сказал, обведя взглядом обоих. - И еще. Я хочу, чтобы вы занялись образованием и воспитанием моей невесты. Она должна знать нашу историю и обычаи и уметь вести себя.

- Разумеется, брат, мы сделаем все возможное, - ответил Захри, глядя на него.

- На этом все, - Далгет поднялся со своего места и вышел.

Потому что вдруг стало душно. Этот разговор вымотал его. Но теперь можно было оставить тут все на братьев. А сам он так торопился оказаться как можно дальше отсюда, что прямо на ходу трансформировался в истинную форму.

***