Долго и счастливо - Петр Никонов (2020)

Мэйди хитро улыбнулась, остановилась, присела и пальцем нарисовала на снегу две переплетенные угловые скобочки – двойную руну воплощения. Ее тут же замело снегом. Она засмеялась, поднялась и пошла дальше. Ветер развевал ее длинные светлые волосы, придавая им немного зловещий вид, словно она была богиней-повелительницей этой снежной бури. Впрочем, она сама не обращала на это никакого внимания, вглядываясь вперед, вдаль, своими большими зелеными глазами.

Через некоторое время, когда небеса потемнели, то ли от метели, то ли от окончания короткого зимнего дня, то ли и от того, и от другого, она снова остановилась. Носком ботинка выкопала из-под снега старую корявую замершую кедровую ветку. Мэйди щелкнула пальцами, и на конце ветки загорелся яркий огонь. Как на свече, только больше и ярче. Вокруг неистово выл ветер, пригибая деревья к земле. Но маленькому огоньку это, по какой-то причине, было нипочем. Он лишь едва колыхался, несмотря на бушующую стихию вокруг.

Мэйди посмотрела на огонек и улыбнулась – широко и счастливо. Глубоко вдохнула холодный свежий воздух, наклонилась, зачерпнула снег ладонью, подержала его несколько секунд и отбросила в сторону.

- Наконец-то, - она подмигнула огоньку на конце ветки, тот ответил легким поклоном. – После стольких лет скуки в этой пещере. Теперь можно и немного развлечься. И где ты теперь, Гленард?

Мэйди снова улыбнулась и пошла вперед, освещая себе путь своим импровизированным факелом. Очень скоро ее фигура растаяла в сумрачной серой снежной пелене. Лишь огонек еще недолго пробивался через завесу метели. Но через пару секунд исчез и он. К этому моменту ветер и снег уже замели все ее следы.

Глава XXXVIII.

Как много лет я пытаюсь сделать этот мир лучше… То, что я делаю, нравится далеко не всем. И это не только враги Империи, с которыми я борюсь почти всю свою жизнь. Это обычные люди, верные подданные Императора, которые просто не понимают того, что мы делаем, равно как и того, для чего мы это делаем. Они испуганы тем, что их жизнь меняется. А так как люди вообще боятся перемен, мы в их глазах кажемся страшными и вредными. Многие годы я пытался переубедить их. Каждого, от герцогов до нищих. Крестьян, горожан, купцов, мастеров, благородных правителей. Я считал, что такое убеждение необходимо. Что, когда люди поймут, что мы делаем и зачем, они перестанут бояться и встанут рядом с нами, способствуя скорейшему воплощению наших планов.

Возможно, я ошибался. Возможно, это лишь способствовало тому, что люди, помимо страха к нам, видели в нас слабость. А люди не прощают слабости в других. Я это знаю, я сам не прощаю другим их слабости, хотя меня за это укоряет даже моя собственная супруга. Но я лишь открыто признаю в себе то, что другие пытаются скрыть в себе, боясь самих себя. Страх и видимая слабость – вот, что мешает нам на нашем пути, и это то, из-за чего нас многие не только боятся, но и ненавидят.

Я всё чаще думаю о том, что, возможно, нам нужно перестать убеждать людей в том, что наши дела и изменения – это для их собственного блага и для блага их детей, внуков и правнуков. Возможно, нам просто требуется стать жестче, сметая с нашего пути все препятствия и возражения. Быстро, жестко, эффективно и даже, при необходимости, жестоко. Страх перемен в людях – это их слабость. А если они не прощают слабость нам, почему мы должны прощать ее им самим?

Гленард ан Кратхольм, «Размышления о природе людей и их роли в истории Империи».

21 число IV месяца 588 года После Падения Звезды

Сад Императорского Дворца, Рогтайх

- Мне всё же это не нравится, - Император стоял, обхватив себя за плечи и смотря вниз, на сад и на город. Небо хмурилось. Холодный ветер срывал белые лепестки с отцветающих яблонь и бросал их на газоны и дорожки, словно пепел завершающейся весны.

- Что именно? – Гленард повернул голову, взглянув на Славия.

- Всё. Начиная с того, как ты поступил с Арнордом.