Дом на Солянке - Валерия Вербинина (2020)

Писатель встал, ощущая неприятное сердцебиение. Сообщения типа «очень важно» были совершенно не в духе Вари, и он стал мысленно перебирать, какие сюрпризы мироздание могло обрушить на их головы. Ее мать, которая переселилась в бывший город Петербург, ныне Ленинград, умерла или умирает; пришла повестка из ГПУ по поводу удравшего в Германию кузена; управдом всерьез нацелился выжить их из квартиры… что еще? Или, к примеру, из-за границы притащился старший брат Вари, эсер, которому пришла охота изобразить из себя Савинкова[10]. Вот уж мерзавец, подумал Максим Александрович с ожесточением, опасный болтун, от которого они вообще никогда не видели ничего, кроме неприятностей. «Система прогнила сверху донизу», «самодержавие должно исчезнуть» – ага, чтоб пришел красный самодержец и завел такие порядки, при которых только старое и вспомнишь добрым словом. Расшатывали, сволочи, империю, вот и дорасшатывались. И эсеры, и анархисты, и большевики с меньшевиками, и буржуи всякие, Милюковы с Набоковыми, и интеллигенты всех мастей, черт бы их всех подрал!

Он прошел в кабинет репортеров, снял трубку и продиктовал телефонистке домашний номер. «Еще кто-нибудь из соседей подойдет… Как же хочется иметь свою квартиру, свой телефон, свою ванную и вообще все свое!»

Ответила Варя:

– Максим, ты знаешь, со мной сегодня случилось странное…

– У тебя украли деньги? – перебил он жену.

– Нет! Я, понимаешь… я пошла насчет работы к Полине, но она сказала, что у нее уже нет для меня ничего, и отправила к знакомой шляпнице на Малую Никитскую… Алло! Максим, ты меня слышишь?

– Я тебя слышу, Варя. Говори.

– В общем, я иду по Малой Никитской и вижу парикмахерскую. Там витрина, а в витрине голова в парике из перьев. Ну, как та, которую твой знакомый ищет…

– Варя, – промолвил он после паузы, – ты не запомнила фамилию владельца?

– Запомнила. Владелица – некая Сизова. Мне стало любопытно, и я, знаешь, даже зашла, стала спрашивать насчет цен… Дорогая парикмахерская, кстати. Максим, ты передашь ему? Может быть, это то, что он ищет…

– Хорошо. Я… – Он хотел сказать, что Варя испугала его своим звонком и словами по поводу важности, но кругом были чужие уши, и он решил повременить. – Слушай, а управдом…

– Я его не видела, зато встретила его жену. Знаешь, человека как будто подменили. Раньше даже не здоровалась, а теперь улыбается, кланяется, расспрашивает… ну… насчет Опалина… Я ей сказала, что это твой знакомый и я его плохо знаю, но она, по-моему, мне не поверила.

– Хорошо. Варя, я… В общем, не знаю, когда приду сегодня… Может, придется задержаться… а впрочем, черт его знает…

Когда он вернулся в закуток Кострицыной, Опалин сидел, с хмурым видом постукивая карандашом по столу.

– Что-нибудь случилось? – осторожно спросил Басаргин.

– Пообщался с твоим коллегой, неким Бергманом. Он делал вскрытие Кирпичникова.

– И что?

– Ничего. Отказался мне раскрыть детали. Приезжайте, говорит, в морг, я по телефону справок не даю. Я говорю – там хоть есть что-нибудь важное? А он взял и повесил трубку. Предупреждали меня, чтобы я с ним не связывался, – горько прибавил Опалин. – Тот еще тип…

– А у меня хорошая новость, – объявил Басаргин. – Варя нашла твою парикмахерскую.

– Что? – опешил собеседник.

– Ну, ту, которая тебе нужна, где в витрине парик из перьев. Если хочешь, можем хоть сейчас туда ехать. – И он пересказал то, что узнал от жены.

– Ты что, – сказал Иван после паузы, – обсуждал с совершенно посторонним человеком детали расследования?

– Это не посторонний человек. Это моя жена.

– А парикмахерская – кофициальная информация.

– Конфиденциальная, – машинально поправил Басаргин и, увидев выражение лица собеседника, тотчас об этом пожалел.

– Какая разница! Нельзя это обсуждать со всеми встречными и поперечными, ясно?