Время «Ч» - Инна Тронина (2020)

– Я думаю, что молодые люди не захотят прекращать услады души и тела, и вместо этого ехать на уборку урожая. Похоже, там, в Кремле, совсем оторвались от реальности. Ну, какой дурак захочет под дождём копать картошку, если её можно запросто наворовать на поле, а потом продать на рынке? Пять-шесть рублей за кило спокойно можно взять. Я в этих вопросах специалист. На базарах сплошь и рядом всё ворованное. И ещё – я ведь в молодости исторической факультет кончал, Валентин Максимович. Кое о чём смело могу судить. Летом в России такие дела не делаются. У нас не Франция, где большинство революций совершалось в июле. А здесь всегда беспорядки осенью или зимой. Народ должен хотеть жрать, а в августе голода обычно не бывает. К тому же, население одержимо мыслью о грядущем изобилии, которое гарантируют демократы. И. что самое главное, для этого не придётся работать. Всё принесут на блюдечке – надо только потерпеть.

– Не находите аналогию с корниловским мятежом? А, господин историк? – оживился Додонов. – Почти в тех же числах… А через два месяца команда крейсера «Аврора», грудью вставшая на защиту Временного правительства, чем занималась? Ась?

– Отсюда вывод – мы в убытке не останемся. Вот и приехали! – Зураб указал на дверь своего подъезда. – Езжай в гараж и будь там при рации, – приказал он водителю. – В любой момент могу вызвать.

– Понял. – И водитель дал задний ход.

В лифте они поднялись к квартире Зураба, и тот достал из внутреннего кармана куртки ключи. Додонов кашлянул, снял шляпу и помассировал лысину. Здесь, на Пороховых, тоже было тихо, и только орали во дворе уже ввернувшиеся в город дети.

– Арина! – Зураб позвал жену, как только шагнул через порог, но та не отзывалась.

Сбросив куртку на пуфик у зеркала, Сакварелидзе побежал в спальню. Арина крепко спала, лёжа ничком по диагонали широкой кровати. Маленькая мягкая ручка её безвольно свисала над ковром. В подсвечниках застыли короткие, оплывшие огарки; тут же лежали колода карт и упаковка снотворных таблеток.

Зураб опустился перед постелью на одно колено, погладил жену по волосам:

– Вай мэ![1] Арина! Аринка, родная! Что с тобой?

Он с ужасом смотрел на упаковки реладорма, из которых, правда, много не убыло. Додонов попятился, не желая видеть интимную сцену. Чтобы не терять времени, он снял летнее пальто и шляпу, повесил всё это в строенный шкаф.

Жена Зураба неохотно открыла глаза, увидела перед собой совсем не то лицо, что утром, и сонно спросила:

– Который час?

– Первый час, Арина. Почему ты в постели? Заболела?

– А что, нельзя? – Молодая женщина зевнула. – Я просто приняла снотворное. – Она с трудом села, держась за голову. – Зачем ты меня разбудил? Мы же договорились – обед разогреешь сам.

– Почему ты пила таблетки? – Зураб сжал её тонкие запястья, стал целовать руки.

Додонов кашлянул за приоткрытой дверью. Арина обернулась.

– Ты не один?

– У меня гость. Я тебе всё объясню. Ему нужно на день-два где-то остановиться.

Арина повыше приподнялась на подушках, до подбородка натягивая одеяло.

– Он откуда? Твой земляк?

– Нет, из Москвы. У нас ночью проходили деловые переговоры.

– Понятно. – Арина откинула с лица волосы и поднялась. – Не оставляй гостя одного, Зураб, он может обидеться. Я сейчас быстро оденусь и выйду к вам.

– Тогда я устрою его и вернусь.

Сакварелидзе встал с колен, отряхнул брюки. Арина тупо смотрела на него, на серый день за окном. Кажется, он ни о чём не догадывается. Значит, Андрею удалось незамеченным уйти отсюда, встретиться со своим сотрудником на проспекте Тореза. Теперь нужно узнать о том, до чего «авторитеты» договорились сегодня ночью.

Вообще-то, Зураб никогда не посвящал Арину в свои дела, и она ими не интересовалась. Если сейчас она вдруг начнёт задавать даже наводящие вопросы, это будет выглядеть подозрительно. Ни о чём другом, произошедшем этой ночью, она не знала и не хотела знать.