Прощённые долги - Инна Тронина (2016)

Он так задумался, что вздрогнул от телефонного звонка, будто от удара хлыстом. Отдуваясь, уселся на кровати, и после третьего сигнала поднял трубку. Звонил профессор Аверин.

– Андрей Георгиевич! Голубчик вы мой! Я так боялся, что не застану… Мне полтора часа назад перезвонил некий юноша…

– Откуда вы знаете, что он юноша? – немедленно уточнил Андрей.

– Голос у него молодой, такой приятный, – объяснил Аверин. – Он сказал, что никак не может вас найти, попросил меня передать. По поводу Антона, разумеется… У вас назначена встреча на одиннадцать, а он велел быть там в десять. Дескать, этого хотят те, у кого находится мой сын. Им так удобнее, понимаете ли. Я сознаю, что перешёл всяческие границы приличия. Но, Андрей Георгиевич, неужели мне суждено потерять последнего ребёнка? Если вас не окажется там в десять, этот юноша сказал, что Антошку могут… страшно вымолвить… могут убить. Вы только представьте себе! Какой-то час – и у меня не будет сына!..

– Николай Николаевич, успокойтесь! – поспешно сказал Андрей. До нового времени встречи оставалось полчаса. – Я буду там в десять. Мы вынуждены подчиняться их требованиям. Сейчас диктуют они, к сожалению. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Я постараюсь договориться насчёт Антона, а завтра утром вам позвоню. Спокойной ночи.

– Как я вам благодарен, милый мой мальчик! – Аверин тяжело вздохнул и первый положил трубку. Короткие гудки окончательно вернули Андрея к действительности.

Володя Маяцкий должен был явиться в гостиницу с минуты на минуту. С набережной Карповки он всегда успевал вовремя – так получилось и на этот раз. Здесь жила его мать, а сам Володька переехал к жене на Суздальский проспект. Сегодня он должен был отвезти мать к врачу на вечерний приём, а потом вернуться в гостиницу.

Когда Маяцкий вошёл, Андрей разговаривал по телефону с Марией Георгиевной. Он извинился и сообщил, чтобы этой ночью семья его не ждала – опять придётся пахать на оперативных просторах. Увидев Владимира, Андрей показал ему на кресло и жестом же попросил обождать.

– Всё, мам, спокойной ночи. Архаровцев поцелуй за меня! – Озирский положил трубку. – Володь, Аркадий скоро придёт?

– Сейчас будет. А что? Тебе он так нужен? – удивился Маяцкий. – Ты же в одиннадцать только ехать собирался.

– Да вот, сейчас позвонили, сказали – в десять ждут. – Андрей надевал туфли с помочью металлического желобка. – Аверину такое условие поставили в последний момент. Издеваются, гады, над человеком. Знают, что в таком состоянии он на всё пойдёт. Представляю, какой выкуп они за Антошку заломят. – Озирский протянул Маяцкому пачку «Честерфилда». – К сожалению, кофе нам уже не выпить. А ведь мы собирались.

– Когда тебя ночью уносит на сомнительные встречи, я стою на ушах. – Володя от волнения даже не заметил прелести «Честерфилда». – Ты, ради всего святого, захвати с собой или меня, или Аркадия. Я трупом лягу, но одного тебя не пущу.

– Умеешь ты, чёрт побери, панику поднимать! – Андрей, тем не менее, в душе был с этим согласен. – Ты оставайся тут. Мало ли кому нужно будет с нами связаться? А Калинина мы по-дружески попросим, как это не раз бывало, проследить, чтобы я не сгинул бесследно. – Озирский ещё раз взглянул на свой «Ролекс». – Скоро он соизволит явиться, блин?

– Он же не знает, что встречу перенесли, – урезонил начальника Маяцкий. – Сейчас будет.

– Я уже здесь! – весело сообщил Аркадий, с шумом вваливаясь в комнату. – Какие проблемы, друзья?

– Да вот, хочу тебя с собой к «стекляшке» прихватить для страховки. Встречу сдвинули на час, не объясняя причин. Так что поехали, если хочешь. А нет – Володьку возьму, он уже просился.

– Нет уж, я съезжу, – запротестовал Калинин. – Делов-то – через Каменный только проскочить! Но Римке звякну – от горьких слёз подальше…