Если можешь – прости - Анна Дубчак (2016)

– Но это еще не все, – сказала Тая, продолжая читать. – Источник утверждает, что теперь ресторан «Преферанс» принадлежит гражданке Швеции, владелице частных стоматологических клиник Ольге Михайловне Берглунд, которой Олег Иванов, в прошлом судимый за разбой и убийство, успел продать ресторан незадолго до кровавых событий…»

– Я бы этим журналистам головы поотрывал, – воскликнул в сердцах Миша Зелькин. – Это же надо такое придумать – гражданке Швеции… Услышали звон, да не знают, где он… Если фамилия не славянская, значит, непременно гражданка Швеции… Да наверняка где-нибудь здесь обитает, неподалеку…

Я сидела ни жива ни мертва, оглушенная этой информацией. Это был как раз тот случай, когда ноутбук хочется разбить уже за то, что он ноутбук.

Ай да Ольга Михайловна! И когда это она успела махнуть в Швецию? Наверное, к ее дому в Клюшниково подогнали ее личный самолет, чтобы она могла время от времени курсировать туда-обратно… Клюшниково – Стокгольм.

– Вы хотя бы понимаете, что все мы теперь – изгои, – сказала Тая. – Что нам теперь вообще отсюда носа высовывать нельзя. Ты, Миша, я вот тут еще прочла, вообще считаешься убитым, и твое тело ищут… Ты, Виолетта, вообще сперла шесть миллионов евро и скрылась с ними (господи боже мой!) в Германии. Я, оказывается, вообще Мата Хари, женщина-вамп, любовница и Борисова (твоего мужа, между прочим, Лена), и убитого Иванова… Ты, Лена, с детьми и няней тоже где-то закопаны зверем-Борисовым. Нас нет, друзья, и я вас поздравляю! Как же это прекрасно!

У нее начиналась истерика.

И вдруг все, как по команде, повернули голову к Лене. Сквозь пеструю, желтоватую муть журналистской паутины проступила страшная правда, трагедия, и в кухне запахло кровью и порохом…

– Таня, уведи детей, – сказала Лена, все так же легкомысленно улыбаясь. И когда детей увели, она сказала: – Это было ночью… Я взяла твой пистолет, Виолетта, поехала домой, открыла дверь, благо ключи мне дала Таня, вошла, увидела Борисова и застрелила его. Потом протерла платком пистолет и вложила ему в руку. Как видите, сработало, Борисов – самоубийца.

– Лена… да как же?

– Одним злодеем стало на земле меньше… – сказала она твердым, не свойственным ей, тоном. Хотя, что я о ней знала тогда…

– А вот обо мне еще ничего не написали, – стараясь разрядить гнетущую обстановку, вдруг сказал высоким, нервным мальчишеским фальцетом Петя. – А это значит, что я вроде как бы и ни при чем… Если вы не против, я пойду немного позанимаюсь…

И он, словно его окружали не воры, бандиты и убийцы, встал и отправился в свою комнату.

– Аверкин! – объявил он нам запоздало из глубины квартиры. – «Волжские переборы»!

22. Лазарев

Два часа у адвоката Лазарева ушло на то, чтобы на своей даче, в деревне Благовещенке, что в тридцати километрах от МКАДа, вскрыть все тайники, забрать деньги и драгоценности, заработанные и накопленные им за все время своей адвокатской деятельности, уложить все это в большой портфель мягкой телячьей кожи и, заплатив своей соседке и одновременно доверенному лицу, Эльвире Николаевне, за то, чтобы она присматривала за его домом, вернуться обратно в Москву.