Анабиоз - Илья Бушмин (2015)

– Как раз примерно за неделю, или чуть больше, до этой долбанной командировки Сергея на работу вызвали. Срочно. Поздно вечером это было. Он взял трубку, на кухню ушел, говорил с кем-то. Вернулся как будто расстроенный. Говорит, на работе у него косяк небольшой с бумагами, а документы нужны срочно. Нужно ехать прямо сейчас. А время – часов одиннадцать было. Ночь почти.

Это было уже кое-что. Я был рад, что зашел.

Перед тем, как уходить, я вдруг вспомнил еще кое-что.

– Женя, машина Сергея.

– Чего?

– Отец отдал ему свою машину. «Киа». Он же так на ней и ездил все это время? Мы с ним как-то о машинах в последние полгода мало разговаривали.

– Ну да, на ней. На работу, с работы. К родителям. А что?

– Где она?

– А где она может быть, – удивилась Женя. – Внизу, на парковке. На месте, которое за этой квартирой закреплено.

– Ключи от машины у тебя?

Она нахмурилась.

– Если ты собрался взять машину, пока Сергея нет, и возить на ней своих…

Это было уже слишком.

– Я итак могу ее взять! – пришлось чуть повысить голос. – Если захочу. Это машина наших родителей. Но сейчас я хочу просто ее осмотреть. Ты, когда вещи Сергея проверяла, в машину заглядывала?

Женя соображала туго, но, когда до нее доходило, действовала быстро. Она сверкнула глазами, кивнула и побежала за ключами.

На лифте мы спустились на парковку. Там было светло, просторно и сухо. Машина отца, которой последний год по доверенности управлял Сергей, находилась под табличкой с номером парковочного места – он дублировал номер квартиры. Я взял у Жени ключи, нажал кнопку. Пискнув, сигнализация отключилась. Я открыл водительскую дверцу и усевшись за руль, принялся за дело. Я чувствовал себя настоящим сыщиком. Знаете, как в кино. Заглянул под козырьки над водительским и пассажирским сиденьем. Обследовал все содержимое бардачка. Изучил, что у Сергея хранилось в кармашке водительской дверцы.

Все это время Женя говорила. Скорее всего, чтобы звуком собственного голоса заткнуть панику. А вдруг я найду что-нибудь ужасное?

– Поезд в начале шестого вечера уехал. В пути он чуть больше суток. Где-то 25 часов с небольшим. Сутки в общем. Так что на следующий день в восемь вечера Сергей должен был быть в Оренбурге…

– В восемь вечера? У тебя все в порядке с математикой?

– А у тебя все в порядке с географией? – Женя даже обрадовалась, что появился повод сорваться на мне. Хотя бы за гуманитарные науки. – Сутки в пути плюс два часа разница во времени. Там другой часовой пояс. Широка страна моя родная, знаешь ли…

Пока она заполняла голосом пустоту, я думал, куда заглянуть еще. Необследованным оставались заднее сиденье и багажник. Но перед тем, как выбраться из салона, я решил заглянуть и в кармашек передней пассажирской двери. Пара пакетов, тряпка для протирки лобового стекла. Отец всегда держал ее здесь, и Сергей пошел по его стопам. Больше ничего.

Чтобы добраться до кармашка, пришлось почти лечь на пассажирское кресло. И в таком положении я увидел черную кляксу, от которой отразился падающий в окно свет фонарей на парковке.

– Это еще что?

– Что? – запаниковала Женя. – Что ты там нашел?

Я включил свет в салоне, щелкнув кнопкой над зеркалом заднего вида. И снова склонился вниз. Осторожно поднял коврик под пассажирским сиденьем и, почти ткнувшись в него носом, убедился, что моя догадка верна.

Стало не по себе.

– Что? Твою мать, чего молчишь? – бесновалась Женя. – Что там?

Я никогда в своей жизни не принимал участие в боевых действиях. Никогда не оперировал. Я просто прожил всю жизнь в не самом хорошем районе столицы. И за свои четверть века насмотрелся достаточно, чтобы отозваться:

– Это кровь, Женя. На коврике кровь.

Круг шестой

1

Дулкин поднял глаза с коврика, посмотрел на меня. Снова на коврик. И опять на меня.