Ночные гости - Лариса Соболева (2016)

– Валерьян Юрьевич! – упираясь в его плечищи, панически зашептала она. – Папа проснется, придет сюда, увидит…

– Не придет. Его пушкой не разбудишь, я проверял. Он же тайком от тебя самогонку пил, это снотворное покрепче таблеток. Галочка…

– Вы с меня все одеяло стащили!

– Я лучше всякого одеяла согрею. Галя! Тебе же сорок лет!

Галя перестала упираться, поменяла тон на обыкновенный, житейский:

– Знаешь, Валерьян, не хочу привыкать, отвыкать потом тяжело.

– Галочка, милая, отвыкать не придется, клянусь. Хочешь, землю съем?

– Ешь.

– Так где ж ее взять? Поблизости нет.

– За окном. Сразу.

– Нет, дорогая, ты меня потом не пустишь. Галя, землю завтра съем… не мучай меня… и себя… Сколько там той жизни осталось? Но лучшее впереди, сейчас…

А ничего не осталось. Большая часть жизни прожита, в меньшей половине светит старость, одиночество, немощь, короче, унылое существование. Нерастраченная любовь уйдет в никуда, останется сожаление, что все могло бы быть по-другому, но не случилось. Это последний шанс как у Галины, так и у него. А вдруг получится, вдруг прибежит неуловимое счастье и откроет то, чего оба не знали?

Рассвет вторгался в окошко, но Валерьян Юрьевич так и не сомкнул глаз, он чувствовал себя юнцом и наконец-то жил, как хотел и как умел. Утомленная Галочка тихо спала, перед новым днем и Панасоник перестал тревожить безобразным храпом таинство ночи, замерло все вокруг. Уходить не хотелось, но надо было. Третий лишний (имеется в виду Панасоник), его место пока в сторонке. Но как же уйти просто так, без напоминания? Напоминание о себе необходимо оставить, чтобы Галочка знала: не приснилось, не привиделось, все, что было, – надолго, а не временно.

Валерьян Юрьевич осторожно вынул из-под Галины свою руку, оделся и вышел во двор. Пахнуло тиной, река ведь в двух шагах, и пахло медом, так пахнет, когда начинают распускаться мелкие цветки, а раннее утро собирает запахи и далеко их разносит. Ух, и хороша жизнь! Валерьян Юрьевич забыл об осторожности, он наслаждался этим чудом – жизнью, вдыхая медовый аромат.

Но где же взять напоминание? Он обошел сад, за соседним забором увидел цветы, перелез и быстренько, оглядываясь, чтобы его никто не заметил за постыдным делом, нарвал букет.

А деревня начала просыпаться, мычали коровы, которых выгоняли на пастбище под патронажем пастуха. Валерьян Юрьевич поспешил назад, в дом, уложил букет рядом с Галиной, где до этого лежал сам, и юркнул в комнату Панасоника.

Гаррик поднялся рано, ночь спал плохо. Достав из колодца воды, он лил на горячую голову холодную воду, отчего-то слегка солоноватую, затем вытащил второе ведро, вылил на себя…

Вдруг он увидел, как за деревьями и кустарниками мелькает фигура. Взяв полотенце и на ходу им вытираясь, Гаррик медленно и не таясь пошел посмотреть, кто мелькает у соседей. Исключительно из любопытства, потому что времени вагон, заняться нечем. Но увидев крупного мужчину в светлой футболке, рвущего цветы, Гаррик мигом присел за куст и оттуда наблюдал за ним.

Он узнал его. Сейчас не сработала мысль, что это тот самый Голиаф-Мамонт, который повстречался на кладбище в грозу и, как предполагал Гаррик, утащил рюкзак со снайперкой. Нет, сразу в двух направлениях его извилины работать не умели, только в одном.

– Везуха, – процедил Гаррик вслух.

Этого мужика они с Дроздом должны были завалить, но его не оказалось в джипе. Значит, никуда он не пропал, вон где обосновался.

Гаррик проследил, куда он вошел, после этого вернулся во флигель, где беспокойно спал Дрозд, лег на свою кровать и задумался.

23