Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

Но стоило няне перевести это, как малыш горько разрыдался. Казалось, он охвачен безутешным горем. Брэдли не знал, что заветной мечтой ребенка было отправиться на пикник вместе со своим американским другом, и вот теперь его туда не взяли.

Бен был смущен. Няня поняла, в чем причина слез ее воспитанника, и объяснила это Брэдли.

Коп, убрав подальше пистолет, наклонился к мальчику и сказал, что все в порядке: мама скоро заберет его, а сейчас они немного поиграют.

Услышав перевод этих слов, малыш улыбнулся и отвесил Брэдли поклон.

У Бена и Марси никогда не было детей, так что для нашего копа они являлись в некотором смысле чуждым племенем. И все-таки его не оставила равнодушным незамысловатая мечта больного мальчика о пикнике. Бен чувствовал, как его переполняет отвращение к тому, что ему предстоит сделать, но он понимал: выбора у него нет. Страдания одного ребенка – ничто по сравнению с тем, что способен натворить вирус оспы. И Брэдли жестом приказал няне идти по коридору вглубь дома.

На кухне он первым делом опустил занавески, запер черный ход и лишь после этого обратил внимание на ее архитектуру. Кухня эта, как и в большинстве домов Бодрума, имела очень высокую крутую крышу, чтобы хоть как-то рассеять тепло. Достаточно высоко над полом висела лампа, прикрепленная к балке тяжелым латунным болтом. Брэдли прикинул, что он вполне сгодится.

Обернувшись к няне, Брэдли велел ей отдать свой мобильник, который он подсоединил к зарядному устройству, лежавшему на кухонном столе. Мысль была удачной: если телефон разрядится в решающую минуту, все пойдет насмарку.

Стараясь говорить медленно и четко, Брэдли объяснил няне: он хочет, чтобы они с мальчиком остались живы.

– Я не могу обещать этого, – сказал он, – если вы попытаетесь бежать, воспользоваться телефоном или открыть дверь. Нужно делать то, что я скажу. Вы меня поняли?

Она кивнула. Брэдли сел, оставив оружие в пределах досягаемости, открыл пластиковый мешок и вытащил оттуда большой моток толстой веревки.

Мальчик, заинтригованный, подошел и сел рядом. Вместе они стали вязать петлю.

Глава 31

Я вел Кумали все дальше по туннелю. Его свод разрезали трещины – следы происходивших на протяжении столетий землетрясений, а стены были украшены фрагментами старинной мозаики. Тишина давила на нас.

По обеим сторонам виднелись руины так называемого гипогея – выдолбленного в скале подземного сооружения, состоявшего из множества склепов и могил, где хоронили рабов и животных, которых использовали во время развлечения под названием «охота на дикого зверя». Я ощутил глубокую грусть. У меня возникло такое чувство, словно страдание проросло в камень.

Кумали говорила быстро и возбужденно, указывая на огражденные решеткой загоны:

– В этих могилах погребены лишь несколько сот людей. Жертв гигантских представлений и морских битв, во время которых погибали тысячи рабов и пленников, хоронили главным образом в Колизее. Здесь, в провинции, где не было такого богатства, как в Риме, проводились бои гладиаторов, воссоздавались знаменитые мифы. Эти истории были чрезвычайно популярны: много убийств и насилия, а сюжет почти отсутствовал.

– Похоже на голливудское кино, – проговорил я, с трудом шевеля пересохшими губами и пытаясь держаться естественно. Кумали, кажется, меня не услышала.

Мы резко свернули в сторону, вышли из туннеля, и я впервые увидел амфитеатр. Моя спутница верно описала его: удивительно симметричные пропорции, расположенные одна над другой колоннады из почти неповрежденного мрамора, да и сами по себе размеры, – все это впечатляло. Как, впрочем, и царящее вокруг безмолвие. При резком свете полуденного солнца казалось, что «Театр смерти» притих в ожидании, готовый к началу очередного представления.

– Где же все? – спросил я.