Горячие деньги - Дик Френсис (2021)

— Наверное, нет.

— Я весь покрылся испариной, и в то же время меня трясло от холода. Я чувствовал, как сердце у меня замирает… а потом вдруг начинает бешено колотиться. Это было ужасно. Я собрал кое-какие вещи… Никак не удавалось сосредоточиться…

Когда в свете фар показались предместья Кембриджа, Малкольм подвинулся на сиденье немного вперед и стал показывать дорогу к той гостинице, где он провел последние четыре ночи.

— Кто-нибудь знает, где ты остановился? — спросил я, поворачивая за угол. — Ты встречался с кем-нибудь из своих старых приятелей?

Малкольм хорошо знал Кембридж. Он учился здесь в университете, и еще с тех времен у него было много хороших знакомых в высоких кругах. Кембридж должен был казаться Малкольму совершено безопасным местом. Но именно здесь я стал бы искать его в первую очередь, если бы он вдруг пропал из виду.

— Естественно, встречался, — ответил Малкольм на мой вопрос. — Воскресенье я провел с Рэкерсонами, вчера обедал со старым Диггером в Тринити… нелепо предполагать, что они могут быть в этом замешаны.

— Конечно, — согласился я, подруливая ко входу в гостиницу. — Тем не менее иди собирай вещи и выписывайся из номера. Нужно переехать в какое-нибудь другое место.

— Это еще зачем? — возмутился Малкольм.

— Ты просил меня охранять тебя, вот я и охраняю, — сказал я.

Он внимательно посмотрел мне в лицо, освещенное тусклым светом фонаря в салоне машины. Подошел швейцар и открыл дверцу с моей стороны, приглашая выйти.

— Пойдем со мной, — сказал Малкольм.

Я поразился силе его страха. Впрочем, ему действительно было чего бояться. Спросив у швейцара, где можно оставить машину, я повернул за угол и проехал через арку во внутренний дворик гостиницы. Оттуда Малкольм провел меня через заднюю дверь в уютную старомодную прихожую. Мы поднялись на один пролет вверх по лестнице, покрытой красным ковром, и пошли дальше длинными извилистыми коридорами. Несколько человек, которые встретились нам по пути, обратили внимание на мои порванные брюки и ссадину с запекшейся кровью, которая виднелась через прореху, но никто ничего не сказал по этому поводу: то ли из исконной британской вежливости, то ли по нынешней привычке ни во что не вмешиваться. Малкольм, похоже, вообще забыл об этой неприятной подробности.

Он достал из кармана ключ от номера и, обернувшись, неожиданно спросил:

— Надеюсь, ты сам никому не говорил, что я буду сегодня в Ньюмаркете?

— Не говорил.

— Но ты знал об этом. Только ты знал.

Он смотрел на меня в упор, и я легко мог догадаться, какие ужасные предположения роятся сейчас в его голове. От страха воображение у него разгулялось.

— Заходи в комнату, — сказал я. — Коридор — не место для подобных разговоров.

Малкольм глянул на ключ, испуганно окинул взглядом опустевший коридор, почти готовый кинуться бежать от меня.

Я повернулся к нему спиной и решительно направился обратно к лестнице.

— Ян! — крикнул он.

Я остановился и обернулся.

— Вернись, — попросил Малкольм.

Я медленно пошел назад.

— Ты говорил, что веришь мне.

— Мы не виделись три года… и я сломал тебе нос…

Я взял у него ключ и отомкнул дверь. Думаю, я бы тоже стал таким подозрительным, если бы меня дважды за последние пять дней пытались убить. И я определенно вхожу в число тех, кого можно подозревать. Я включил свет и первым прошел в комнату, в которой на этот раз не было никаких притаившихся убийц.

Малкольм вошел следом, немного успокоившись, и закрыл за собой дверь. Я задернул тяжелые полосатые шторы на окнах и быстро осмотрел просторную, но несколько старомодно обставленную комнату: широкая кровать и пара кресел в старинном стиле, дверь в ванную.

В ванной убийц тоже не оказалось.

— Ян… — начал Малкольм.

— У тебя не найдется немного виски? — спросил я. В прежние времена он всегда брал с собой в дорогу бутылку-другую.