Он думал об Энни и о том, что в ней так сильно на него подействовало. Он никогда прежде не обращал на неё внимания, но сегодня она выглядела такой уязвимой, и ему так сильно хотелось обнять её и сказать, что он её защитит. Возможно, пришло время начать вести себя соответственно возрасту. Большинство его школьных товарищей были женаты, некоторые даже дважды. У всех у них семьи, а у него что? Удивительный талант не держать свой член в штанах и лучший друг — гей. Он усмехнулся, потому что если бы он этого не сделал, то мог бы просто заплакать.

***

Энни никак не могла успокоиться. Тесс постоянно рычала на кого-то или что-то, чего она не могла видеть, и это её пугало. Она встала и прижалась лицом к стеклу, вглядываясь во двор. Но было так темно, что она могла видеть только комнату позади себя, отраженную в стекле, и свое собственное лицо, которое едва узнала. Она выглядела такой бледной, а под глазами у неё огромные черные круги, не говоря уже о самой ужасной стрижке в мире. Она сморгнула набежавшие слезы и всхлипнула. «Перестань, Энни, твои волосы отрастут снова. Ты жива и свободна. Чего еще ты хочешь?»

Она хотела, оказаться в другой ситуации, в легких любовных отношениях. Ей никогда не нравилось быть одной, и она всегда была домоседкой. Когда она была моложе, клубы не были её коньком, как и свидания. Мысль о том, что придется начинать все сначала, наполнила её страхом. «Может стоит купить автозагар, сделать маникюр и посмотреть, сможет ли парикмахер сделать что-нибудь с тем, что осталось от моих волос. Устроить себе день релакса и привести себя в порядок. Пора перестать быть жертвой и начать жить».

Энни снова наполнила свой бокал вином, надеясь, что алкоголь успокоит её, и пошла на кухню кормить Тесс. Она посмотрела на стол и лежащий на нем дневник. Её телефон зазвонил, и она не сдвинулась ни на дюйм, боясь потерять сигнал.

— Ну и чего же он хотел, когда вы были наедине?

Она решила не доставлять Джейку ни малейшего удовольствия.

— Он был очень мил и попросил меня показать ему старый особняк. Больше ничего. — Энни не сказала ему, что Уилл вернется утром. Она подумала об Уилле и его светлых волосах песочного цвета – таких мягких, что хочется провести по ним пальцами — и ярко-голубых глазах, возле которых собирались морщинки, когда он улыбался, и какая у него улыбка: идеальные белые зубы. Затем подумала о себе: невысокая, на двадцать шесть фунтов больше своего идеального веса, её некогда пышные черные волосы выбриты, оголяя рану, которой мог бы гордиться боец в клетке. Да, она и Уилл стали бы настолько чудесной парой, что она рассмеялась.

— Что тут смешного? Ты так подло держишь меня в напряжении. Но, честно говоря, я звонил тебе, чтобы дать очень хороший совет от дяди Джейка.

— Что еще за дядя Джейк?

— Не связывайся с ним, я имею в виду, с Уиллом. Ты же знаешь, какая у него репутация, и я не хочу, чтобы ты снова пострадала так скоро. Он мой друг и все такое, но я никогда не доверю ему свою сестру или даже мать, если уж на, то пошло.

— Спасибо за совет. Я иду спать, так что, пожалуйста, перестань меня доставать. Передавай привет Алексу. — Она положила трубку и взяла дневник. — А ты, Элис? Тебе когда-нибудь нравился кто-то не из твоей лиги?

Легкий ветерок обдул затылок Энни, заставляя волосы встать дыбом. Если бы она не знала наверняка, то сказала бы, что кто-то стоит у неё за спиной. Она почувствовала, как у неё задрожали ноги.

«О боже, что со мной происходит? Пожалуйста, оставьте меня в покое». Боясь обернуться, она подняла глаза, пока они не оказались на одном уровне с окном, и посмотрела на свое отражение. Позади неё никого не было. Шепот холодного воздуха пронесся по её телу, заставляя каждый нерв покалывать, а затем исчез: в комнате стало легче дышать, и ей тоже. Энни вылила остатки вина в свой бокал и подняла его вверх.