Мама напрокат - Слава Доронина (2020)

- Ожидайте, - сказали мне и моего сына забрали в реанимацию.

Я присел на стул в коридоре, положил руки на колени и опустил голову. Это все было очень больно и тяжело переживать. Страшно… И я не знаю какое из этих чувств было сейчас сильнее. Я ежедневно наблюдал, как угасал мой ребенок. До этого дня я не задавался вопросами: «За что ему эта болезнь? Почему именно он?», но сейчас, достигнув отметки сильного отчаяния, прокручивал это все в своей голове.

- Андрей… - я никак не отреагировал на знакомый голос.

Не уехала. Я горько ухмыльнулся и зажмурил глаза.

- Я останусь и посижу здесь… Хорошо? Тебе нужно...

- Побыть одному, - закончил я за Ангелину. - Все слова какие бы ты сейчас не сказала - они меня не успокоят. Я держусь из последних сил. Я очень устал. Не нужно сейчас ничего говорить.

- Времени прошло очень мало...

- Но болезнь серьезно за него взялась. Мне больно, Ангелина. Больно и очень страшно...

Она положила свою руку на мою и так мы сидели какое-то время. Наступил рассвет и больничный коридор залило солнечным светом. Врач Никиты вышел к нам ближе к полудню. Я сразу по его лицу понял, что хороших новостей нет и мое сердце пропустило несколько ударов.

- Андрей Владимирович, - начал он, а я нахмурился. - По результатам КТ и бронхоскопии нам удалось поставить диагноз. У Никиты инфекция легких. Я говорил, что проблемы будут нарастать, как снежный ком. Иммунитет очень слабый. Мальчика мы ввели в медикаментозный сон. Сейчас ему не нужны новые нагрузки…

- Искусственную кому? - врач кивнул. - Еще вчера все было хорошо! Он был очень рад...

- Даже приятные переживания и положительные эмоции могут сказаться на общем состоянии ребенка. Мне жаль.

- Оставьте эти сожаления при себе! Ник будет жить! Ясно вам?

- Да-да, конечно, - кивнул он и шумно выдохнул. - Пока Никита останется в реанимации, все посещения сведены к минимуму. Ему нужно много сил. Я уже отправил запросы в банки доноров костного мозга для подбора совместимого неродственного донора за границу. Боюсь, что у нас нет столько времени, чтобы ждать рождения единокровного брата или сестры, - он поглядел на Ангелину. - Пересадка ему нужна в ближайшее время. Будем рассматривать все варианты.

Врач был в курсе нашей ситуации с ЭКО. Только получается, что все это было зря? Он не доживет до рождения детей?

- Я понял, - произнес я и присел обратно на стул, уставившись в одну точку.

Сейчас я был не готов думать о будущем, о том, что все могло быть иначе. Еще вчера вечером было столько планов на жизнь, а сейчас... Внутри словно образовалась выжженная пустыня. У меня не было больше сил, только отчаяние и пустота заполняли меня до краев.

- Никита... - произнесла Ангелина, когда врач ушел. - Он бы не хотел, чтобы ты...

- Не надо, - устало произнес я. - Я знаю все сам, - мой голос дрогнул, горло сдавило от нового витка боли в груди.

Казалось еще чуть-чуть и внутри что-то лопнет от напряжения. Мысль, что его может больше не стать, вызывала внутри одно чувство: отправиться в реанимацию вместо него. Кто-то сверху решил, что я не достоин быть отцом? Почему мой сын это все переживал? Почему он, а не я?

Я смотрел потухшим взглядом на девушку и мне казалось, что я лечу в какую-то темную бездну. Мне не подняться наверх. Все к чему я стремился эти годы оказалось не важным, не нужным… Нестерпимо сильно хотелось отмотать время назад и быть с Ником. Просто быть с ним рядом. Просыпаться и говорить ему, как сильно люблю его, гонять в футбол, ездить на нашу дачу, наблюдать, как он растет. Торопиться не на работу, чтобы заключить лишний контракт, а к нему... Если бы только знал, что наше время с ним имело такой короткий промежуток, то не терял бы ни единой минуты!

Когда в стенах клиники показалась фигура Павла, я поднялся на ноги и направился на выход.