Эгоист - Ви Киланд (2018)

Она отступила на шаг, а я собрал в кулак всю свою решительность и нанес последний удар:

– Мой сын для меня главное в жизни. Ни для чего другого в ней места нет.

Эмери произнесла едва слышным шепотом:

– Я понимаю.

По привычке я протянул руку, чтобы успокоить ее, но она отпрянула от нее, как от огня. Опустив глаза, Эмери произнесла:

– Я оставила сообщения для тебя на письменном столе. Первая встреча на завтра передвинута на половину восьмого.

Мне хотелось так много ей сказать, но я лишь кивнул. Она этого уже не увидела.

Эмери подошла к двери моего кабинета, а мне хотелось только одного – вернуться на пять минут назад и сказать ей, что я не просто хочу играть с ней в одной команде, я хочу быть единственным для нее игроком в ее команде. Но вместо этого я стоял и смотрел, как она уходит. Потому что через месяц или через год, но для нас все будет так и так кончено, но при этом будет еще хуже, чем сейчас, – ведь эти гребаные отношения на расстоянии не работают. Один из нас будет страдать еще больше, когда со временем второй начнет его обманывать.

Эмери скрылась в своем кабинете и через минуту вышла, уже в пальто, с ноутбуком и сумочкой через плечо. Она тихонько прикрыла дверь, так осторожно, что я даже ничего не услышал. Может, она это сделала намеренно. Но я ее увидел, и когда поднял глаза, чтобы взглянуть на нее в последний раз, заметил слезы на ее глазах. Мне пришлось вцепиться в спинку кресла, чтобы не броситься за ней.

И она ушла. Ушла от меня навсегда.

А я так и стоял целый час в пустом офисе, с опустошенной душой и чертовым вихрем всяких отвратительных мыслей. И тут я вдруг подумал – а кого я в действительности пытаюсь защитить?

Ее… или все же себя?

Глава 42

Дрю

Не думаю, что можно чувствовать себя более несчастным, чем чувствовал я всю последнюю неделю. Мы с Алексой лаялись целый час, когда я забирал Бека, а потом, когда я через два дня привел его обратно, она начала свою песню с того самого момента, на котором мы остановились. Мой сын явно переживал, недоумевая, почему мы больше не можем поехать ко мне домой на выходные. А я понятия не имел, что ему отвечать, и чем дольше затягивалась эта неопределенная ситуация, тем хуже становилось всем.

Что еще ужаснее, вылет в Нью-Йорк задержали на шесть часов, так что последний раз выспаться мне удалось лишь в ночь перед тем, как судья огласил решение. Даже стюардесса подошла и спросила, все ли со мной в порядке. По правде говоря, чувствовал я себя на самом деле отвратительно, вконец замученный мыслями о гребаном переезде в Атланту. Хотя, если честно, не это была истинная причина моей ненависти к себе и к жизни вообще, которую я испытывал последнее время.

К тому времени, как самолет приземлился в аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди, уже наступила полночь. Я почти не спал последнее время и думал только о том, что сегодня наконец мне удастся отключиться и выспаться как следует. Но я совершил огромную ошибку, решив сначала заглянуть в офис – просто так, проверить, все ли в порядке.

Там царила мертвая тишина. Я и не ожидал, что обнаружу там Эмери в столь поздний час. Она всеми возможными способами избегала встреч со мной до моего отъезда в Атланту – приходила в офис, только чтобы встретиться с клиентами, и тут же уходила. Я предположил, что в остальное время она работает дома. К тому же у нее был доступ к моему расписанию, и она знала, что я должен был приехать сегодня вечером, поэтому был совершенно уверен, что ее в офисе не застану.