Тебе желаю счастья - Олли Ро (2021)

В то время напротив нас жила бабка Сима. На вид ей было лет сто, пятьдесят из которых она каждую ночь собиралась помирать, а каждое утро выгоняла в поле корову и шла на огород. Бабка Сима была жутко набожной и при каждом удобном случае вливала в мои уши гигабайты информации о всех церковных праздниках, великих мучениках и читала наизусть Старый Завет, а я улыбался, словно деревенский дурачок, и старательно делал вид, что понимал хотя бы слово.

В тот день бабка Сима рассказала мне о Петре и Февронии Муромских. Я не услышал или не понял практически ничего, одно только имя Феврония полностью завладело моим сознанием. Оно показалось очень необычным, редким, интересным. Запоминающимся.

Поэтому, когда вечером наши предки собрались на ужин, я возмутился. Они хотели назвать тебя Таней, Светой, Настей, Дашей, Олей или Леной.

Мне было всего семь. И я уже знал с десяток людей с такими именами. С любым из этих вариантов ты теряла уникальность. А я искренне считал тебя особенной. Девочка, у которой нет ни папы, ни мамы. Таких в моем окружении еще не было.

Тогда кто-то предложил написать имена на бумажках, чтобы с легкой детской руки Судьба определила тебе имя. Я воспротивился всей своей детской сущностью и не мог допустить ничего подобного.

Нацарапал и от себя несколько бумажек. Одну показательно опустил в шапку с именами, вторую спрятал между пальцами. Вряд ли кто-то ожидал от ребенка подобного коварства, и ничего не заподозрили, прочтя имя на клочке тетрадного листа в клетку, хотя и удивились.

— Кто это написал? — спрашивали они.

— Я! — не стал скрываться, — Бабка Сима сказала, это хорошее имя.

— Внучок, это очень необычное имя. Девочке может быть с ним сложно, — вкрадчиво поясняла Ульяна Андреевна.

— Почему? — не понимал я.

— Некоторым оно может показаться смешным.

— Значит, они дураки. Это особенное имя. И оно не смешное.

— И все же, — вздохнула Мария Афанасьевна, — Попробуй еще раз.

Почему-то в этот момент женщина смотрела на меня с мольбой, и я не смог отказать в просьбе. Тоже вздохнул. Сунул ладошку в шапку, старательно перемешал записочки, вынул следующий вариант с самого дна и протянул Марии Афанасьевне.

Она улыбнулась мне, развернула записочку, и нервно хихикнула.

— Феврония.

— Ты сколько туда записок положил, Станислав? — Сердито поинтересовался дед, Сергей Тихонович.

— Только две.

— Это Судьба, — выдала свой вердикт Ульяна Андреевна.

— С таким именем она никогда не выйдет замуж, — сникла Мария Афанасьевна.

— Чушь, Мария! Не неси ерунды.

— Мария Афанасьевна, — подошел я женщине, опечаленно опустившей руки на колени, — Не переживайте так. Если Феврония до старости не выйдет замуж, я сам на ней женюсь.

Наверное, мои слова успокоили твою бабушку, раз тебя все же назвали выбранным мною именем.

Принесенный мною киндер-сюрприз растаял в руках и превратился в бесформенную фигню. Я развернул его и вытащил капсулу. Внутри нее лежала пестрая фигурка бегемота. Повертев ее немного в пальцах, я осторожно поставил ее на тумбочку рядом с четырьмя шоколадными сюрпризами, принесенными мною ранее.

Реснички девчонки едва заметно подрагивали. Щеки горели румянцем, наверное, от жара.

— Знаешь, Феврония, я ведь в некотором роде тебе завидую. Твоя бабушка искренне тебя любит, но при этом не душит. В отличие от моих родителей. Они решают за меня практически все на свете! Куда мне поступать, какие места посещать, каким спортом заниматься, какие языки учить, с кем дружить, где гулять, во что одеваться. Давят на меня. И при этом утверждают, что это все только ради моего счастья.

А знают ли они вообще, что мне нужно для счастья?

Хочешь, скажу?

Совсем немного.