– Ну, дурку тоже нужно кем-нибудь наполнять.

Грустная шутка. И не смешная. А мы смеемся. Я так даже со всхлипыванием.

– Тебе когда на работу? – интересуется Ира.

– Есть еще полчаса. Не жди меня.

– Ок. Вечером позвоню! – это она кричит уже на бегу. Только и слышно вихрь, который проносится по квартире, как хлопает дверь ванной и ее голос уже в коридоре: – Кстати, трофей принимается, так что задание засчитываю! Осталось самое малое – перебороть страх высоких растений!

Хлопает входная дверь.

Тишина.

Хотя нет… показалось.

Заглянув в ванную, смотрю на стиральную машинку, которую я точно не запускала. В ней крутится всего одна вещь, которую я тоже туда не бросала, – майка с грустными мамонтенками.

На душе становится тепло, прямо до слез, оттого, что вот так, ненавязчиво, но с очевидным подтекстом обо мне сегодня позаботились тоже.

А вот фразу подруги про трофей я понимаю чуть позже. Когда верчусь в коридоре, упрямо не нахожу заколку, которой скрепляю волосы: работать с распущенными неудобно и жарко.

И вдруг замечаю кожаный плетеный шнурок, на котором выбита непонятная фраза.

Тот самый.

Который я сняла с байкера.

Еще раз окинув взглядом тумбу у зеркала, завязываю волосы этим шнурком. Ничего так, удобно. Знать бы еще, что там написано.

В салоне меня уже ждет клиентка, да и запись плотная на весь день, поэтому времени на меланхолию не остается.

– Везет тебе с клиентурой, – замечает Катерина, напарница. – Всегда оставляют щедрые чаевые.

– Просто я делаю их еще красивей, чем они есть, – пожимаю плечами.

– Я тоже, а толку?

Катерина поджимает губы и с тяжелым вздохом усаживает в кресло своего очередного клиента. Ну вот потому и не задерживаются у нее, чувствуют энергетику. Она неплохой мастер, не вау, но подстричь может красиво, но от нее люди уходят уставшими, без настроения. И редко записываются повторно.

Мне с этим везет. Много постоянных клиентов, которых я веду уже несколько лет. Они приводят своих знакомых, что радует и меня, и хозяйку салона. К вечеру устаешь, конечно – целый день на ногах, в мыслях все еще крутятся житейские истории, которыми со мной поделились, – но мне нравится, что я могу заниматься любимым делом и это к тому же неплохо оплачивается.

– Как ты там? – звонит Ира вечером, когда я как раз выхожу из салона. – Расшифровала тайные знаки?

– Какие?

– Раздеть мужика ты полностью не успела – там бы послания были куда грандиозней и интересней. Я про веревочку в твоем коридоре.

– А, нет, не было времени, – поправляю свой хвостик. – А ты думаешь, там что-нибудь интересное?

– Как знать. Ты, конечно, в такое не веришь. А я вот задумалась. Ты не бросила эту веревочку в баре, не потеряла ее, пока мы бежали, не забыла ее в такси, хотя собиралась оставить там свою сумочку. Теперь мне как минимум любопытно, с чем ты носилась полночи.

– Ок. Буду дома – поищу в интернете.

– Ага! Так ты его не выбросила? Любопытный знак.

Конечно, я это не считаю каким-то там знаком. Просто так получилось. Но разговор с Ирой имеет свои результаты.

Не верю в такое, но по дороге домой мне то и дело встречаются знаки. То мамочка с ребенком, который бросает соску, и я, чтобы помочь, поднимаю ее. То детвора, которая вдруг решает побегать возле меня. То мяч, который вылетает за пределы футбольного поля, и мальчишки просят подкинуть его обратно, чтобы за сетку не выбегать.

Даже в подъезд я захожу одновременно с соседкой и ее кучерявым отпрыском. Красивый мальчишка, только очень серьезный. Пытается помочь маме и подержать хоть недолго ее тяжелый пакет с продуктами. Не дают. Жалеют. Тогда он находит другое важное задание – стоит в лифте и бесцеремонно рассматривает меня. Нет еще взрослой привычки – отводить взгляд, если рядом с тобой посторонний.