Пусть меня осудят - Ульяна Соболева (2015)

Только я напрасно обольщалась. Царев приехал ко мне сам, через месяц после того, как я выписалась из больницы. Когда я распахнула дверь, он поздоровался, а у меня внутри все похолодело. Я поняла, что он все знает. Потому что Царев пристально посмотрел на мой живот, и я инстинктивно прикрыла его руками. Беременность все еще можно было скрыть, и я скрывала, когда выходила на улицу. Но дома кого мне было бояться или стесняться? Мой скромный халатик не только не прятал беременность, а даже подчеркивал ее завышенной талией.

– Оксана Владимировна, можно мне войти?

Я кивнула и пропустила Царева. В руках он нес два пакета с продуктами, следом за ним зашла его охрана еще с десятком пакетов. Они нагло выгрузили все на кухне и поспешно ретировались за дверь. Я нахмурилась и тяжело вздохнула:

– Это все совершенно лишнее, Александр Николаевич. Мы не голодаем.

Царев улыбнулся и принялся деловито выкладывать продукты из пакетов.

– Нет, не лишнее, вам нужны витамины. Здесь все самое необходимое. Я вычитал, что беременным нужна печенка, обязательно свежие овощи и фрукты. Соки, особенно гранатовый. С низким гемоглобином это то, что нужно.

Я чувствовала, как начинаю нервничать все больше. Он не просто знает, он знает все. Наверняка у него есть распечатанные результаты анализов, мои посещения консультации и даже список продуктов в моем холодильнике.

– А еще вы не берете денег с вашего счета, а на вашу зарплату вы вряд ли можете себе позволить апельсины и уж тем более клубнику в это время года. Так что с сегодняшнего дня мои ребята будут пополнять ваш холодильник. Вы же не хотите, чтобы я забрал вас к себе домой и следил за вашим питанием?

Он говорил это совершенно серьезно и в это время аккуратно расставлял продукты по полкам, деловито отыскивая где что лежит.

– Александр Николаевич, мне совершенно все это не нужно. Я прошу вас прекратить немедленно раскладывать все это в моей кухне. Попросите ваших ребят унести продукты. Мы не нищие.

Отец Руслана вдруг резко посмотрел на меня.

– Оксана, вы носите ребенка моего сына. Мою внучку. Я имею право о ней заботиться.

Я не знаю, какая муха меня укусила в этот момент, но я истерично закричала:

– Заботиться? Так как вы заботились о Руслане? Кем он стал благодаря вам? Бандитом! Вот как вы о нем заботились! Я не подпущу вас к своей дочери ни на шаг. Вы так заботились о Руслане, что теперь его нет… Вы! Это вы во всем виноваты! Вы! Какой вы отец?

Меня трясло. Я была на грани срыва. Но на удивление Царев вдруг взял меня за руки и крепко их сжал.

– Плохой отец. Вы совершенно правы: я – плохой отец. Но я мечтаю стать хорошим дедом. Мы все совершаем ошибки, мы все небезгрешны. Но у каждого есть право на шанс, один единственный шанс изменить свою жизнь. Я люблю моего сына, может не так, как должен любить в вашем понятии нормальный отец, но я всегда желал ему добра. Наверное, плохо желал. Наверное, не сделал то, что должен был сделать, но какая теперь разница? Ничего не вернуть назад. Оксана, вы любили Руслана. Вы все еще его любите. Несмотря ни на что, вы оставили его ребенка. Разве для меня как отца это не может быть ценным? Разве я не имею права позаботиться о вас?

Я почувствовала, как слезы наворачиваются мне на глаза. Царев отпустил мои руки, потом достал из пакета коробку.

– Это вам. Посмотрите. Здесь самые дорогие вещи для Руслана. Я думаю, он был бы не против, если бы они остались у вас. Я буду ждать вашего решения, Оксана, и обещаю, что приму любое. Даже если вы не захотите позволить мне видиться с Вами и моей внучкой.

Я бережно поставила коробку на стол и сняла крышку. Сверху, на аккуратно сложенных вещах, лежал альбом с фотографиями.