Среди тысячи слов - Эмма Скотт (2020)

Его губы на одном соске, рука на другом, он гладил его по кругу, обводя большим пальцем. Дрожь удовольствия бежала по моей спине. Я отодвинулась, скользнув по всей длине его тела, целуя в губы, подбородок, потом грудь. Я прижала губы к его теплой коже и вдохнула его запах. Под дорогим одеколоном прослеживался слабый запах пота после его драки с Ксавьером. Еле уловимый запах крови и всего, что было просто Айзеком.

Я целовала рельеф его мышц, напрягающихся под моими руками. Тихий стон в его груди, резкий вздох, когда я взяла в рот его маленький сосок. Сила, которой я никогда не ощущала, нахлынула на меня. Жаркое желание дать и взять.

Я просунула руку под резинку его боксеров и обхватила пальцами твердый тяжелый член. Он сжал челюсти и прошипел сквозь зубы.

– Боже, – сказала я, пряча лицо на его шее, поглаживая его. – Ты такой твердый. Из-за меня.

– Черт, да, – простонал он.

Я подняла голову.

– Я хочу увидеть тебя. Я хочу тебя…

Он вылез из боксеров, и я уставилась на него, твердого, как железо, в моей маленькой руке. В то же мгновение мои трусики намокли, и я ахнула.

– Я никогда… – это были слова смущения. Я сглотнула и попробовала снова. – Я никогда ничего подобного не ощущала. Я так хочу тебя…

Он поцеловал меня, пробегая руками по моему телу, по груди, животу, бедрам. Потянул за мое белье.

– Я сделаю все идеально для тебя. – Потом его губы последовали за руками, оставляя горячие поцелуи на моей коже. Удушающий жар лета покрывал меня пеленой пота. Он скользнул по моему телу, добавляя свой жар. Он лизал и пробовал меня на вкус, снимая мои трусы. Человек, умирающий от жажды, готовящийся выпить воду в первый раз.

– Айзек…

Его имя перешло в крик, когда его губы накрыли меня. Я прогнулась в спине, приподнимаясь на кровати. Удовольствие охватило мое тело. Я подняла бедра к его губам, желая большего, в то же время хватаясь руками за изголовье. Он сосал и лизал, не останавливаясь. Мои голые пятки скользнули вдоль его скользкой от пота спины, и он зарычал, голодный.

Я напряглась и испытала боль в последний раз. Крики безумного удовольствия застряли в горле, когда на меня нахлынула первая волна. Я издала медленный стон, кончив в потоке лихорадочного дыхания. Спина коснулась кровати, словно я упала с высоты.

– Боже мой, – я, тяжело дыша, взглянула на него между ног.

Он быстро улыбнулся, я ощущала его собственное желание, когда он забрался вверх по моему телу, быстро касаясь губами моей кожи, и поцеловал меня.

– Уиллоу, могу я?..

– Да, – я кивнула, вцепившись руками в его плечи, вонзая ногти в его кожу. – Да, сейчас. Боже, Айзек, сейчас… – Потом мои глаза распахнулись, когда я вспомнила. – О нет. Черт, у меня ничего нет.

Он моргнул, направив на меня остекленевший взгляд.

– То есть я не предохраняюсь.

– О, черт. Подожди, может, у меня есть презерватив. – Он соскользнул с кровати, схватил джинсы и вытащил кошелек.

– Боже, пожалуйста, пусть у меня будет хоть один…

Я прикусила губу, когда три года вдали друг от друга прошептали мне в ухо: он не испытывал нехватки в женщинах, когда он был бедным в Хармони. Теперь он красивая звезда Голливуда. Должно быть, у его ног толпы женщин.

Айзек нашел презерватив и закрыл глаза от облегчения.

– Спасибо, господи.

Он подул на него, словно избавляясь от придуманной пыли, но его улыбка поблекла, когда он увидел мое выражение лица.

– Никого, – сказал он. – С нашего танца на холме у меня не было других женщин. Нет. Еще раньше, – он нахмурился, заглядывая в прошлое. – Вообще-то, с тех пор, как встретился с тобой. С того дня, как ты украла мое место на уроке английского до этого утра… никого, кроме тебя, не было.

– Никого? – спросила я, испытывая эгоистичное облегчение. – То есть три года – длительный срок, а между нами все закончилось не очень хорошо.