Большая игра - Михаил Ланцов (2021)

- Но он жесток и может забрать то, что дает. Мне тут птичка в клюве принесла интересные слова о том, что бедный Палеолог сгорел в своем особняке не просто так.

- Он был очень жаден и глуп, — пожал плечами Вакула. — Жадность — смертельно опасный порок. Это тебе любой падре подтвердит.

Помолчали.

- Не хочешь? — наконец спросил Вакула.

- Если что-то пойдет не так — нас всех убьют. Ты думаешь мне не намекали после того дела? Они вас искали.

- А ты думаешь, будет кому вам мстить?

- Что ты задумал?

- В таком деле нельзя оставаться в стороне. Тебе нужно решить — с кем ты.

- А если я не хочу?

- То ты окажется разменной монетой в этой борьбе. Не мы, так они. Или ты полагаешь, что не сейчас, так потом они не выяснят, кто поучаствовал в жизни тех уважаемых работорговцев?

- Мы их пальцем не тронули.

- Они мертвы. И те, кто имел с их торговлишки долю малую вряд ли удовлетворятся этим ответом. Так что тебе нужно либо бежать к ним на покаяние, либо идти уже до конца. Тем более, что твои аппетиты пока не достигли безумия Палеолога и мой хозяин готов их оплачивать.

Тишина.

Толстяк крутил перед глазами крупную золотую монету и думал. Ловко так крутил. Перебила пальцами.

На секунду остановился, вглядываясь в надписи.

- Что здесь написано? Это по-вашему, да?

- Империя римлян[2]. Тебя ведь это интересует?

- Империя римлян… — медленно повторил толстяк, вглядываясь в орла на аверсе. — Это ведь не шутка, да?

- Я похож на шутника?

- Хорошо, мы в деле, — в очередной раз крутанув монету, подбросив ее и не поймав, заявил этот упитанный мужчина. «Орел» упал на кучу монет. Чуть подпрыгнул и соскользнул к мешочку с жемчугом. — С твоим хозяином приятно иметь дело…

Ближе к полуночи к особняку одной из семей работорговцев подошла неприметная процессия. Какой-то паренек в крепкой, но бедной и заношенной одежде тащил двухколесную тележку. Совсем небольшую, ветхую и неприметную. В ней лежали позвякивающие керамические горшочки, горлышко которых были заткнуты тряпицей. От них немного пованивало, но чем конкретно — не разобрать. Но однозначно чем-то неприятным. Из-за чего внимания к себе у ночных обитателей они не привлекали.

Рядом шел еще один такой же «убогий», надвинувший капюшон на самые глаза. И нес в руке масляную лампу, укрытую от ветра мутными стеклами. Сам же опирался на палку, имитируя всем своим видом старика.

Остановились.

Вроде как передохнуть.

«Старик» огляделся по сторонам.

Заметил группу из трех всадников, которые поцокали копытами мимо, не сворачивая сюда и не обращая на них внимания. Только взглядом мазнули, заприметив огонек, и все.

Тишина.

«Старик» приоткрыл дверцу фонаря и, подхватив один из горшочков, запалил тряпицу. После чего, дав ей разгореться, примерился и метнул во внутренний двор. Аккуратно туда, где располагался сарай с сеном. А он явно это знал и бывал здесь раньше, иначе бы и не сориентировался.

Потом достал еще одну. Поджег и так же кинул. И еще. Еще. Еще…

Бросив с десяток таких подарков, он прикрыл дверцу масляного фонаря и пошел дальше. Вслед за покатившейся повозкой. А там, в особняке уже разгорался совершенно нешуточный пожар.

И точно такие же пожары разгорались повсюду в Венеции. Ни один особняк работорговцев не обходился стороной…

Пожар в каменном городе — не тоже самое, что пожар в деревянном. Однако не нужно думать, что все было хорошо. В каменных домах масса конструкционных элементов из дерева. Из-за чего разгоравшиеся особняки начали потихоньку разгораться, поджигая соседей, стоящих вплотную.

Люди высыпали на улицу.

Включая работорговцев, которых Вакула и его команда знала в лицо. Каждого. Исключая, пожалуй, обычных смотрителей.

Поэтому в этой панике и беспорядке работа пошла очень горячая.