Ливонская партия - Михаил Ланцов (2020)

Иоанн же, оказавшись во главе страны, да еще в это славное время, имел роскошь называть мазню мазней, негров неграми, а людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией п…ми, точнее содомитами, как это было принято в те годы. И не спешил себя окружать жирными темнокожими лесбиянками и буйными трансгендерами, из страха за то, что «прогрессивная общественность» его осудит, а какое-нибудь очередное общество по защите прав животных засудит за оскорбление чувств верующих или неприятие очередного BLM[3].

Так вот.

Художник.

Даже бы если он и не умел рисовать, несмотря на рекомендации, ему всегда можно было бы найти применения. Что оказалось бы затруднительным, если бы монарх психанул, увидев свой портрет «работы Малевича». Особенно учитывая особые весьма жесткие требования Иоанна к реализму и правильным пропорциям, проекции и так далее. В общем, ему требовалось не тонкая игра эмоций на щечках Мона Лизы, а крепкий академический рисунок максимально фотографического качества. Ну… насколько вообще можно требовать такой рисунок в эти годы, даже от ведущих художников Ренессанса.

Сейчас же Джованни Амброджо де Предис рисовал его портрет. И король стоически выносил необходимость так долго ему позировать. Ибо был уверен — справится. Ну… наверное. Скорее всего. Параллельно, чтобы не думать о дурном и постоянно не бегать, заглядывать ему в мольберт, обсуждая всякого рода вопросы с Леонардо да Винчи прочно и надежно поселившегося в Москве.

Ведь здесь он нашел самый тесный и полный отклик в лице Иоанна для своих естественнонаучных изысканий. Отчего и сам тут плотно закрепился, и бомбардировал письмами Италию, стараясь привлечь к сотрудничеству с королем Руси ученых и деятелей искусства самого разного толка.

Сам же Леонардо невольно превратился в «главного по тарелочкам» над учеными людьми Руси. Они начали наконец-то прибывать, потихоньку нарастающим потоком, и их требовалось как-то организовывать. Поэтому Иоанн и поставил Леонардо главой возрожденного Пандедактириона. Того самого, что в 1453 году упразднил Фатих Завоеватель. И даже кое-кого из последних сотрудников подтянул. Для солидности.

Здания ВУЗа не было. Преподавателей в нем не имелось. Студентов не наблюдалось. А ректор уже был. И гордился своим положением безмерно. Ведь учебное заведение задумывалось Иоанном естественнонаучного толка. Что в полной мере отвечало его интересам и душевным устремлениям.

— … вопрос медицины меня тревожит больше всего, — заметил король, когда они вновь подняли эту тему. — Нынешняя темнота наших врачевателей в том, что они там лечат, меня пугает.

— Разве все так плохо?

— Все ужасно! На днях мне один идиот заявил, что мозг — это железа для выработки соплей[4]. Ты представляешь? Это что же получается? Обычный насморк это ни что иное, как утечка мозгов?

— Ну… — улыбнулся Леонардо, прекрасно знавший о том, что при нанесении серьезных травм голове, человек умирает. Даже просто сильное сотрясение тяжело переносит. А потому вряд ли железа в голове предназначалась для выработки соплей.

— С этим нужно что-то определенно делать. И черт с ним с мозгом. Даже анатомию и ту толком не ведают. У меня, допустим, болит что-то вот там. А что там? Что там может болеть? А операции как проводят? Ужас! Ни разрезать, ни зашить толком не умеют. Любой палач даст форы любому, самому именитому врачу.

— У него обширная практика, — развел руками Ленонардо, вроде как виновато.

— Ну так и давайте обеспечим нашим врачам практику. Как ты смотришь на то, чтобы построить для нашего Пандидактериона анатомический театр[5].

— Что прости?