С отмашки Бориса Васильевича преданные ему бойцы начали готовиться к прорыву. Рывок должен был получиться мощным и внезапным. Поэтому заранее седлать коней и собираться опасались. Вдруг кто сбежит да противникам расскажет? Да и готовились все к долгой осаде, а не бегству. Публично, во всяком случае. Сам же князь оставался на стене и наблюдал, сохраняя внешнее спокойствие. Но лишь до того момента, как понял – все пошло не так, как они с ханом планировали.

– Безумец! – прорычал Борис Васильевич и в ярости бросил оземь свой шлем. Ну, точнее, не оземь, а об кладку крепостной стены. Да так, что тот слегка деформировался. А потом спустился со стены и свалился на ближайшее относительно чистое «посадочное место».

– Что случилось? – осведомился Ахмат.

– Этот безумец оставил весь городовой полк, усиленный купеческими дружинами, нас караулить. А сам двинулся к Казимиру.

– Ты уверен?

– Сам посмотри. За ним уже телеги свели на внешних завалах.

– Проклятье! – прорычал хан и рухнул рядом с союзником.

– И не говори. Теперь у нас надежды на прорыв еще меньше. Он словно знал о наших замыслах…

– Кар! – раздался громкий крик ворона, после чего крупная птица, сидящая на кромке стены, прыгнула и улетела. Борис Васильевич, глядя на нее, сплюнул на землю и перекрестился.

– Но разве он без городового полка справится с Казимиром? – тихо спросил Ахмат.

– Не знаю, – покачал головой князь. – Раз вышел, значит, считает, что справится. На тебя же он вышел даже без своих конных сотен. И победил. А тут всадников король привел много меньше.

– Мы не в открытом поле бились.

– Ладно… что гадать? Пойдем. Посмотрим. Все равно нам пока ничего больше не остается…

С этими словами Борис Васильевич поднялся и направился обратно на стену. Хан пошел за ним, как и многие ратники. Они ведь слышали этот разговор и все поняли. Оттого и последовали за своим князем, прекрасно понимая, что там, на поле, будет сейчас решаться их судьба.

Тем временем Ваня не рассусоливал и даже не пытался играть по правилам куртуазности и изящества. Прихватив с собой Холмского с его тремя сотнями хорошо тренированных всадников и солдат-новобранцев, он решительным рывком ринулся к лагерю Казимира. Там, конечно, не оставили без внимания прибытие стругов княжича. И оживленно готовились к бою. Впрочем, все равно не так быстро, как им хотелось бы. Расслабились в относительном покое за эти несколько дней…

За всем этим действом со стороны наблюдали не только со стен Кремля и баррикад посада. Имелся и еще один, третий коллективный зритель. А именно представители итальянского посольства, которое, по стечению обстоятельств, подошло к Смоленску как раз тогда, когда там уже собралось войско короля. Лезть поперек батьки руководство посольства не стало, как и светить весьма внушительную сумму денежных средств, что они везли. От греха подальше. Просто обговорили с королем условия своего присутствия.

Казимир, конечно, хотел бы разогнать этих «итальянских нахалов», а лучше арестовать и ограбить. Но с ними был папский легат в сане кардинала[102]. Да и вообще – хватало уважаемых людей, не говоря уже о довольно сильном отряде сопровождения. Посему он просто побоялся с ними связываться. Бескровным этот конфликт точно не получился бы, а ослаблять свое войско перед боем со странным княжичем он не хотел. Опасался. Из-за чего итальянское посольство смогло проследовать за войском короля и встать под Москвой лагерем в отдалении. Достаточным для того, чтобы внезапно не попасть под раздачу.

– Джованни, – многозначительно произнес Джан Батиста делла Вольпе, комментируя развернувшееся действо другим наблюдателям.

– Но у него так мало войск…